Джеймс Тейбор - Глубокая зона Страница 9

Брюстер, войдя, сразу направился к скелетам, чьи кости мерцали белым в свете фонарей. Они лежали на спинах в том месте, куда их утянул вес аквалангов. Плоть разложилась, затылочные ремни ослабились, и маски спали. Пустые глазницы зияли чернотой.

С полминуты Брюстер поснимал на расстоянии десяти футов, опустился ниже и завис в футе от скелетов. Черепа в ярком свете сверкали серебром. Он вдруг дернулся, завертелся и уронил камеру. Сквозь маску смотрели расширенные от ужаса глаза.

Халли уже доводилось видеть такое. Скелеты будто говорили: «Мы здесь погибли. И ты можешь тоже». Он стал представлять себе их смерть: паника, сбившееся дыхание, муть вокруг все гуще, бешеный поиск выхода в нулевой видимости. Молотьба руками и ногами, клубок из тел, судорожные вдохи, паника растет, воздуха в аквалангах все меньше, последние неистовые попытки вдохнуть, мысли гаснут, а затем… пустота.

Она знала, что сидящая глубоко внутри тяга Брюстера к самосохранению погонит его прочь. Он рванул вперед, попытался оттолкнуть ее с пути. Халли схватила парня за ремень, развернула и с силой ударила стальной ручкой фонаря по голове, чуть ниже шлема. Существует не так много способов справиться с паникой, самый надежный и давно известный – боль. Она тряхнула его, подняла палец: «Стоп!» Через мгновение он пришел в себя. Халли бросила взгляд на его манометр: тысяча триста фунтов. В начале погружения было три тысячи. Ему давным-давно следовало просигналить о возвращении.

«Назад». Она покрутила большим пальцем. «Немедленно».

Брюстер кивнул.

Халли двинулась вперед лягушачьими гребками, хватаясь руками за опоры для большей скорости. Основную катушку она уронила в «Кладбище», времени на намотку веревки не оставалось. Брюстер дышал так тяжело, словно у него отказал регулятор. В «челюстях смерти» он вновь застрял, стал извиваться, скрести руками. Халли не решалась приблизиться: паникующие аквалангисты нередко утягивают за собой своих партнеров. Прошло две минуты, пока ему наконец удалось выбраться.

Затем неожиданно у него исчезли пузырьки. Брюстер схватил запасной регулятор. Пузырьков нет. Неужели он так быстро опустошил оба баллона? Похоже, так и случилось. Халли протянула ему свой основной регулятор с семифутовым шлангом. Глаза Брюстера лезли на лоб, будто кто-то накачивал воздухом череп.

Дыша через запасной регулятор, висевший на шее на резиновом шнуре, она вновь стала подниматься, стараясь не отдаляться от Брюстера, чтобы не отнять регулятор. За пятьдесят ярдов до входа в пещеру появилось чувство, что она втягивает воздух через вату. Сделав несколько долгих, глубоких вдохов, Халли задержала дыхание. Брюстер выплюнул регулятор и пытался ухватиться за нее. Затем вдохнул воду, дернулся, обмяк. Она зацепила его за ремень, подтянула к груди и поплыла вперед спиной.

Халли была ныряльщиком высшего класса и могла оставаться без движения на глубине сорока футов в течение пяти минут. Однако, таща на себе Брюстера, весящего более двухсот фунтов, и его баллоны из двойной стали – еще сотня фунтов, – она быстро теряла кислород. Выбора нет. Она продолжала плыть в направлении светлого пятна, маленького и слишком далекого. Халли знала – ей не справиться. Началась гипоксия, в груди жгло, периферийное зрение сужалось, мысли замедлились. Она чувствовала вялость и онемение. Очень скоро уровень углекислого газа в крови выключит рефлекс автономного дыхания, и она утонет.

С этим ничего не поделать.

Плыви.

Халли продолжала упорно работать ногами, хваталась свободной рукой за камни. Перед глазами сгустилась тьма, оставив лишь светлые точки, как две звезды на черном небе. Мысли и чувства отключились, а тело продолжало работать, тащить, тянуть. Потом потускнели, исчезли звезды – и все пропало.

Халли не помнила, как выбралась из пещеры. Придя в себя, она обнаружила, что плывет к площадке и тянет за собой Брюстера.

– Сюда, на помощь!

Сбежались отдыхающие, вытащили Брюстера на платформу.

После нескольких судорожных вдохов ее вырвало в воду.

– Положите его на левый бок! – приказала Халли.

В пять секунд она сбросила снаряжение, забралась на площадку. Лицо у Брюстера было серым, губы и ногти – синие. Она прочистила его дыхательные пути, перевернула на спину, пятнадцать раз нажала на грудную клетку, перешла к искусственному дыханию. Вплеснулась кислая жидкость. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Кто-то вызвал 911.

– Наверное, умер. – Женский голос из толпы, на грани истерики.

За город неотложка приедет не сразу. Халли почувствовала головокружение, руки горели. Она продолжала поочередно делать массаж сердца и искусственное дыхание. Прошло десять минут, а может, час – точно сказать она не могла. Неужели сирена? В этом она тоже не была уверена. Отвратительная жижа продолжала истекать из глотки и носа Брюстера, но Халли не обращала на это внимания. В толпе кричал ребенок.

Над ней склонился мужчина с красным, перепуганным лицом.

– Леди, думаю, он вряд ли…

В это мгновение Брюстер дрыгнулся, сотрясся в конвульсиях, изверг рвоту. Она перекатила его на бок. Сквозь толпу начали пробираться двое медиков в синих комбинезонах.

– Что произошло?

Медики, потные от бега по жаре, распаковывали портативные кислородные установки и дефибрилляторы.

Халли с Брюстером точно знали, что произошло. Однако она ответила:

– Отказ оборудования. Забились регуляторы.

Она наклонилась, будто хотела поцеловать Брюстера, и прошептала ему на ухо: «Тебе повезло».

Измазанный рвотой, с выпученными глазами, он схватил ее за руку, сжал и снова притянул Халли к себе.

– Спасибо, – прошептал он.

– Нет проблем.

Она похлопала его по плечу и ушла.

5

Неотложка отвезла Брюстера в местную больницу: он мог захлебнуться рвотой, к тому же у него обнаружили признаки повреждения легкого. Халли долго просидела с двумя полицейскими, давая показания для отчета, и в магазин вернулась почти в два часа дня. Мэри сидела с красными глазами и зеленым лицом; в одной руке держала кружку с черным кофе, в другой – сигарету.

– Мне позвонили. Что, черт возьми, происходит?

Голос у нее был ниже и грубее, чем у обычного курильщика. Таким его сделали иракские повстанцы, сбившие «стингером» ее вертолет и наполнившие легкие огнем.

Халли рассказала о случившемся.

– Матерь Божья! Сама-то как?

– В хлам. Я домой, можно?

– Конечно. Кстати, с тобой хотят поговорить вон те ребята.