Миклош Сабо - Команда Альфа Страница 9

— Простите, — обратился он ко мне, после того как мы выпили и опустили рюмки, — у вас необычное имя. Откуда вы родом?

— Моя фамилия венгерская, «мадяр» — значит «венгр». По национальности я тоже венгр.

Парадный мундир его прямо-таки засиял от удовольствия.

— Вот оно что! Да это же великолепно! Вы, венгры, прекрасный народ. Я должен признать, — он доверительно склонился ко мне, — прежде я никогда не слыхал о вашей стране. И, как мне кажется, не только я, но и большинство американцев. Вы понимаете, Венгрия так далеко и, — его взгляд стал виноватым, — как ни говорите, все же это маленькая страна. Зато теперь! Все мы узнали, кто такие венгры! Эт-та ваша схватка!.. Дружище! Да вас сам господь бог создал вояками!

Он не дал мне вставить ни слова и, еще ближе склонившись ко мне, продолжал:

— Ваше счастье, что вы попали именно сюда! Место таких людей, как вы, только в армии. Здесь перспективы! Многостороннее обучение, быстрое продвижение… одним словом, все к вашим услугам. Это мы создаем ядро вооруженных сил, отправляемых за границу… Выпьем же еще за то, что в нашем полку прибыло! Одним юным героем у нас стало больше!

Мы выпили. К спиртным напиткам я привык в компании Поула, так что несколько рюмок не опьянили меня, только подняли настроение.

— Вы были когда-нибудь на Гавайских островах? Нет? — Он с сожалением покачал головой. — Вы дол-жны, непременно должны побывать на этих островах. Между прочим, наша армия и там имеет свои формирования. Я и сам попал туда благодаря армии. Райские места! Климат отличнейший. Пальмы, фруктовые деревья, цветы. Прямо удивительно, как там ухитряются разводить цветы в таком количестве: кругом цветы, цветы и цветы. Особенно хороши огненно-красные! Их вкалывают в волосы гавайские девчонки. Вы их хоть на картинах-то видели? Они изумительны! Что за стан! Что за изящество! Волосы черны как ночь, и в них огнем горят необыкновенные цветы! Эти девочки рождены для любви, да-да, именно для любви!

Он вскочил. Выдвинул ящик стола и принялся извлекать из него цветные фотографии.

— Смотрите. Вот вам Гавайи. Вы поглядите только на этих женщин! Для полного успеха достаточно появиться в военной форме США! И это не только на Гавайях. Взять, к примеру, острова южных морей, Японию, Вьетнам, Формозу! Оттуда можно перемахнуть в Гонконг. А это место будто специально создано для любви. Сотни кабачков, крошечные домики, в окнах которых призывно горят цветные фонарики. К вашим услугам также и джонки. Девушки на них доступны и особенно соблазнительны. Если только мне представится удобный случай, то я распрощаюсь со своей теперешней службой и вернусь туда. Вдобавок ко всему там можно заработать сколько душе угодно.

— Чем? — спросил я нерешительно.

Он не расслышал. По крайней мере сделал вид, что не слышит. С его лица сошла улыбка, он едва заметно покачивал головой, как бы прощаясь с приятными воспоминаниями, от которых должен в силу обстоятельств оторваться.

— А теперь перейдем к интересующему вас делу. Я виноват перед вами, что отнял у вас столько времени…

— Ну что вы, что вы… — поспешил я его успокоить.

— Итак, вы явились сюда, так как желаете быть призванным в ряды армии. Это очень благородно. Однако должен огорчить вас…

Я вздрогнул. Еще не хватало, чтобы в результате всего меня не приняли!

— Что такое? — хрипло, упавшим голосом спросил я.

— В призывной комиссии вам дали ошибочную

справку, будто вы имеете право сами выбирать между обязательной и добровольной службой. Слыхали ли вы о законе Лоджа? Этот закон относится к эмигрантам, поступающим на военную службу. Вам, молодой человек, придется прослужить в солдатах пять лет. Дело только в том, у нас вы отбудете свой срок или пойдете, скажем, на морскую службу, то есть драить палубы. Или предпочтете воздушный флот, где будете охранять бензохранилища.

Он умолк, пристально глядя на меня.

— Но мне было бы жаль, черт возьми, если бы мы лишились такого славного малого, как вы. Да и за вас обидно, если вы потеряете возможность отведать прелести Гавайев, Формозы, наконец, Западной Германии — я забыл сказать, что вы и туда можете быть направлены. Немочки тоже, надо отдать им справедливость, имеют свои преимущества! И, если учесть, что у нашего брата там денег куры не клюют…

Он дал мне лист бумаги.

— Ну, нате, подпишите, что именно у нас желаете провести эти пять лет. Я же в свою очередь скажу вам: вы никогда не пожалеете, что постучались именно в эту дверь.

Я, конечно, подписал.

Правда, пять лет мне показались сроком немалым, но в конце-то концов… К тому же человек этот совсем вскружил мне голову своими рассказами.

Только намного позже я узнал, что симпатичный, располагающий штаб-сержант — просто-напросто вербовщик, который получает по десять долларов за каждый подписанный год контракта. Значит, меня он продал армии за пятьдесят долларов.

Но в то время я этого даже не подозревал, я был счастлив оттого, что меня оценили и что судьба привела меня в такое хорошее место.

За подписанием договора последовал медицинский осмотр целым рядом специалистов. Меня признали годным.

Затем началась проверка моих умственных способностей.

Сначала со мной обошлись, как с дефективным ребенком.

Передо мной положили рисунок, изображающий клещи. Здесь же, под ними, были напечатаны названия различных инструментов: отвертка, молоток, гаечный ключ, клещи, долото, циркуль… Я должен был подчеркнуть соответствующее изображению название.

Следующим номером этой программы мне вручили деревянный диск в виде циферблата с двумя стрелками. «Двигайте скорее стрелки!» Полдесятого, четверть первого, без четверти пять… В конце концов меня и самого удивило, как это я не запутался.

Когда была неопровержимо доказана моя умственная полноценность, мне стали давать другие задания.

Экзаменатор подал четыре сигнала морзе, повторил еще и еще, и так, пока я кивком не остановил его, дав понять, что эти сигналы я уже усвоил. Передо мной опять лист, на нем, чередуясь в густых печатных строках, стоят уже заученные мной соответствующие буквы.

Сигнал морзе.

Я птичкой отмечаю на бумаге соответствующую букву.

Снова сигнал, и снова птичка.

И все быстрей и быстрей, в беспорядке.

Теперь меня ожидали более трудные испытания. Менялись экзаменаторы, усложнялись задания. Проверили действие моих рефлексов. Спросили, разбираюсь ли я в математике, даже задали какой-то вопрос из тригонометрии. Не обошли и мои познания по части грамматики английского языка и английской литературы. Затем им захотелось узнать, насколько хорошо я соображаю. Потом, наверно, целый час гоняли меня по правилам уличного движения. После этого посадили за руль, решили проверить, каков из меня водитель.