Юлия Власова - Каллиграфия Страница 9

Роза удрученно опустилась на стул и вздохнула.

— Генетика — это совсем не мое… Почему я не стала художником? Почему?

Холодильная установка, которой, казалось, был адресован ее вопрос, безмолвствовала, хотя обычно издавала довольно экзотические звуки.

Не успел умчаться один «ураган», как через порог перескочила другая «стихия» — взмыленная, но не лишенная достоинства Аннет Веку с ведерком, где хранилась щелочь, и болтающимся в кармане шпателем.

— Мне нужно триста грамм едкого натра, ну просто позарез! Есть у вас весы?

— Там, — безучастно указала Роза.

— А ты что как в воду опущенная? — с сочувствием спросила Аннет.

— Да так… — последовала обтекаемая реплика.

— Солнечный цветочек — и вдруг хандрит? — тут Веку обратила внимание на занавески и обомлела от восхищения. — Это твои бабочки? О, какая прелесть! Они как живые!

— Нравится? — приободрилась Роза.

— Шедевр! — запрыгала Аннет и, позабыв о щелочи, бросилась звать остальных.

Скоро в лаборатории столпилось несметное число ее поклонников и поклонниц, и они наперебой стали расхваливать бумажных морфид и махаонов. Хризантемы тоже вызвали бурю эмоций, и многие ратовали за то, чтобы сберечь их для будущих поколений студентов. Потом из толпы выделился человек и заметил, что, в общем-то, неплохо было бы использовать их в качестве украшений к постановке, а другие выразили твердое намерение пригласить Розу в сценическую группу с тем, чтобы сделать ее декоратором.

После этого предложения художница засияла, точно полированный янтарь, и даже волосы у нее на голове завились сильнее обычного. Она только и могла, что кивать в ответ да улыбаться во весь рот.

Но вот явилась ее руководительница, и почитателей словно метлой смело — так она на них зыркнула. Лишь Аннет, как ни в чем не бывало, примостилась за партой с весами и принялась насыпать на блюдечко щелочь.

— Спасибо тебе за услугу! — шепнула ей Роза, когда их оставили одних.

— Ой, да что там! — отмахнулась Веку. — Разве ж это услуга? А я смотрю, ты сегодня при параде — нарядная… Если мне не изменяет память, в эпоху Римской империи знатные люди держали при себе мастеров, которые еще с вечера формировали на тоге изящные складки. Можно подумать, ты тоже прибегаешь к их помощи!

— Одежду я шью сама, по выкройкам, а сегодня у меня день рождения, — смущенно пояснила Роза.

Над Академией сгустились сумерки, когда Кристиан кончил работать над диссертацией и выбрался из своего кабинета. Этот вечер был отдан в его распоряжение: всем, даже учителям каллиграфии, положен отдых.

Не производя ни малейшего шума, он спустился на первый этаж и завернул в какой-то угрюмый проход. На потолке беспокойно моргали плоские лампы, и было слышно, как потрескивает проводка.

«Электрика бы сюда», — подумал Кимура, вставляя отмычку в щель устаревшего замка. Ветхая дверца подалась, словно признав своего хозяина, и пропустила его в чернильную тьму.

Не зажигая свет, он пошарил на полках и добыл огрызок свечи. Понадобилось несколько раз чиркнуть спичкой по отсыревшему коробку, прежде чем в помещении затеплился огонек.

— Здесь кто-то побывал и передвинул мебель, — отметил человек-в-черном. — Опасную игру я затеял, но отступать некуда.

Перестановку явно произвели с определенной целью. Может, чтобы запутать вражеских агентов, которые частенько взламывают сигнализацию и пробираются в здание, несмотря на расставленную повсюду охрану. Жадным до наживы, им, правда, и в голову не приходит быть осмотрительными. Так или иначе, они попадаются на месте преступления и бывают немедленно ликвидированы.

С другой стороны, интерьер мог претерпеть изменения по прихоти директора. Кристиан обнаружил, что оба сейфа, которые всегда стояли рядом с дубовым бюро, пропали, а само бюро перекочевало в дальний угол, за вешалку. Факт общеизвестный, что Деви был падок до всякого рода старинных вещей, например таких, как этот дубовый секретер эпохи Людовика XV. Он любил самостоятельно наводить порядок и компоновать предметы мебели согласно их происхождению. Так, банкетка времен революции, заваленная, как ни парадоксально, одеждой нынешнего, двадцать первого века, помещалась под настенными часами в стиле Ампир, а магнитофон последней модели мирно пылился у противоположной стены, возле ноутбука марки Apple.

«Унесли сейфы — это верный знак, что они боятся вторжения, — рассудил Кимура. — Боятся, как бы их добро не попало в руки врагу. Но меня сейфы не больно-то заботят».

Ноутбук — вот что самое ценное среди всего этого нагромождения предметов. Беззвучная клавиатура и доступ к интернет-сети. Директор был категорически против того, чтобы всемирная паутина оплела его Академию, поэтому строго-настрого запретил учащимся пользоваться какой бы то ни было связью. Позволялось слать письма, предварительно проверенные заместителем, упаковывать бандероли, отправлять послания голубиной почтой — но чтоб ни единого передающего устройства. Таков был устав.

Отодвинувшись от компьютера, Кристиан утер пот со лба и словно впал в оцепенение. Он прислушивался. Где-то наверху визжала дрель и стучали молотки — ремонт в его лаборатории шел полным ходом, и рабочим, похоже, было невдомек, что существует такое понятие, как «перерыв».

Из крана в побуревший умывальник, тут же, в комнате, мерно капала вода. С некоторым запозданием этим звукам вторил маятник настенных часов.

Внезапно Кристиан поймал себя на мысли о Джулии: чем занята она сейчас? Дремлет или, может, готовится к зачету? А то, может, взялась штудировать учебники по каллиграфии?

Громкая поступь за дверью заставила его похолодеть. Кого сюда лихая принесла? Он вскочил, судорожно оглядываясь в поисках какой-нибудь ниши, и, не сообразив задуть свечу, нырнул за вешалку с продранными шерстяными пальто. Благо, он позаботился о том, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Кожаные перчатки — спасение для любого шпиона.

«Молодец, Кимура! Ты неподражаем, — со злостью подумал он. — Спрятаться — спрятался, а свечку кто тушить будет?». Решив предоставить эту привилегию Деви — потому что именно директор ковырялся в замочной скважине, ворча под нос что-то невразумительное, — синьор-в-черном снял с тремпеля пальто и без промедления в него облачился. Теперь он напоминал скорее попрошайку с моста Фабриция, нежели преподавателя высшего учебного заведения.

Директор появился на пороге в уморительном спальном колпаке, запахнутом клетчатом халате и мягких тапочках. В одной руке он держал подрагивающий канделябр, другая же сжимала револьвер. Он был старомоден, этот Деви.