Пробег - Олег Анатольевич Рудковский Страница 9

— И что мама? — спросил я.

— Мама… В общем, она пьет. Уже год почти.

Она вновь замолчала. Я тоже не знал, что сказать. Все это довольно тяжело, и мне нравилась эта девушка. А еще мы преодолели с ней уже более сотни километров, и каждый виток спидометра делал ее для меня родней.

— Скандалы? — предположил я.

— Совсем нет. — По ее тону чувствовалось, что она скривилась. — Она не буйная, наоборот. Мужиков не водит, истерик не закатывает. И это намного тяжелее.

Я понял, что она хотела этим сказать. Понял, хотя полностью сопережить ее боль был не в состоянии: жизнь миловала от такого, и если мне приходилось сталкиваться с подобными историями, то лишь понаслышке.

— Часто, нагрузившись, она заходит в мою комнату, чтобы поговорить, — продолжила Алена. — Я понимаю, ей нужно выговориться, у нее в жизни столько всего было… Но ее речь часто становится прерывистой, а иногда бессвязной. Чтобы ее понять, мне нужно тоже напиться. И что мне остается? Начать пить с ней на пару? Или бежать сломя голову? Если я уйду, она останется совсем одна. Так что я не могу. Но иногда все это просто сводит с ума.

Уфа осталась далеко позади. Вновь ночь. Никаких злющих существ, преследующих наш автомобиль, никаких дорожных голландцев-призраков. Мы одни. Она и я.

— Иногда мне кажется, что если я вскрою себе вены, это отрезвит ее раз и навсегда.

Я не осмеливался повернуться к ней, зная, что ей будет неприятно от моего взгляда. Я просто вспомнил тот миг, когда несколько часов назад подошел к ней, согнувшейся в неловкой позе, пытающей совершить невозможное со своим сломанным каблуком. Вспомнил, как она вскинула на меня свои матовые глаза. Вспомнил, как она смотрела на меня в машине, вспомнил ее лицо, окутанное вьющимися волосами. Девчонка как девчонка, подумал я еще тогда. Хорошенькая, но обычная, каких миллионы. А теперь мы преодолели полтораста километров, и все переменилось кардинально.

Кроется в дорогах магия, колдовство. Живет в тебе нечто глубоко затаенное, и это может не проявится за всю жизнь, но стоит лишь тебе сесть за руль… Я не мог соотнести в своей голове эти два образа: симпатичной девчонки, которую я подцепил в чужом городе, и этой девушки рядом со мной, родной и беззащитной. Разрыв в несколько часов стал пропастью, а причина тому банальна — трасса.

— Из любого положения всегда есть два выхода, — выдал я избитую истину.

Она взглянула на меня.

— Назови мне второй.

И точно так же, как год спустя в разговоре с Маратом Ибрагимовым, слово вылетело помимо моей воли. Его словно кто-то сказал за меня, воспользовавшись моим голосом.

— Дорога.

— Дорога? — В ее голосе звучала улыбка.

— Ну да, дорога. У тебя бывает свободное время, у меня тоже. Расстояние между нами — тьфу, ерунда. Буду приезжать тебе, чуть выдастся часок. А потом — трасса.

— Ты считаешь, можно обогнать свою боль? — неожиданно серьезно спросила Алена. — Обогнать свои проблемы, свои неприятности?

Я вел машину вперед на скорости около 110 км/ч. Я думал, что впервые поставлен перед фактом: отвечать на вопрос, который ты носишь в себе вот уже много лет. Я никак не ожидал, что придется отвечать на вопрос сегодня. Я никак не ожидал, что задаст его мне девушка из чужого города, с которой я знаком много меньше суток. Вернее, не задаст, а озвучит то, что я должен был уже сам давно озвучить.

— Я думаю, что это одна из загадок дорог, — сказал я. — Есть в дорогах что-то глубоко аномальное, и это — одна из тайн. — Я помолчал, а потом ответил коротко — Да, я в это верю.

Она отвернулась от меня, уставилась вперед — туда, где сноп фар освещал участок трассы, непрерывно несущийся впереди нас, словно нить Ариадны. Я понятия не имел, как отразились в ее душе мои слова, я не знал, что сейчас она чувствует, но мне нужно было знать хоть что-то. Тогда я просто снял правую руку с руля и накрыл ее руку своей. Она не стала вырываться, говорить, что она уже взрослая девочка, и не нужно ее умасливать. Благодарно сжала мою кисть. Довольно долго мы ехали в полном молчании, рука в руке.

А под Толбазами она вдруг сказала:

— Тогда помоги мне обогнать мою боль. Помоги, одна я не смогу.

Не давая себе времени на метания, я включил левый поворотник и сошел с оренбургской магистрали.

Красноусольск. Святое место, один из самых красивейших курортов Башкирии. Народная молва донесла до нас предание, что где-то в этих местах была обнаружена плачущая икона Божьей Матери. Можно сказать, что романтичнее места, куда можно пригласить девушку, не сыщешь. Только я знаю другую правду, я был в иных местах, я видел красоты ярче и величественнее.

Но до них далеко. Еще стояла ночь, но уже чувствовалось, что она на ущербе, и начинает отступать. Дорога нас немного утомила, и мы с Аленой вздремнули прямо в машине, примостившись на обочине вблизи курортного городка. Перед тем, как провалиться в сон, я рассказал Алене легенду об автомобилях из параллельных миров, о том, что по ночам на трассах пространство и время истончается, и некоторые водители имеют возможность заглянуть за пределы нашей реальности. Мы немного посмеялись над этими глупостями, но когда я вновь взял ее за руку, она снова благодарно сжала мою кисть.

И был вечер, и было утро: ночь первая.

Утром я заметил на ее лице озабоченность. Солнце уже взошло, принеся с собой утро субботы, пустынная трасса, на обочине которой мы заночевали, наводнилась автомобилями: со всех концов Башкирии сюда стягивались люди, чтобы прикоснуться к святым источникам и — кто знает? — может, найти панацею от всех бед.

Я спросил ее, в чем дело. Алена нервно усмехнулась.

— Я даже выйти из машины не могу.

Сначала я не врубился, о чем она, а потом понял. Скользнул глазами по ее открытым коленкам — ниже, к туфлям, одна из которых теперь была полным инвалидом.

— Нашла о чем переживать, — проворчал я, завел двигатель и тронулся в сторону поселка.

В одном из магазинов мы подобрали Алене свежую пару туфлей. Я расплатился; она одарила меня благодарным взглядом, потом рассмеялась.

— Впервые парень на свидании