Камил Гижицкий - Письма с Соломоновых островов Страница 10

Пока мы объяснялись жестами, я успела хорошенько рассмотреть девушек. Им было не более двенадцатишестнадцати лет. Совершенно обнаженные, они вели себя так, словно всегда обходились без одежды. По темно-коричневой, цвета бархата, коже еще стекали капельки воды, похожие на мелкие бисеринки. Черты лица у одних девушек были характерными для папуасок, другие походили на меланезиек. Овальные лица, широкие рты с толстыми губами, средней высоты лбы и преимущественно карие или черные глаза… Немало европейских женщин позавидовали бы их густым шевелюрам! Волосы купальщиц не были длинными, у некоторых вились локонами, и лишь у троих-четверых головы украшали чудесные медно-красные волосы, искусственно окрашенные в этот цвет пудрой из раковин, о чем я упоминала в прошлом письме. Почти все девушки носили серьги из раковинных дисков, а у двоих я видела большие продолговатые палочки из тридакны, проткнутые сквозь носовую перегородку.

Несколько менее робких купальщиц стали с любопытством рассматривать мой купальный костюм и в мгновение ока стянули с меня лифчик. Затем две из них схватили меня за руки и потащили в воду. В заливчике мы плескались, догоняли друг друга и ныряли, причем мои бронзовые подруги вылавливали со дна крупных омаров, усатых лангуст и чудесные раковины.

Почувствовав легкую усталость, мы вышли из воды и легли на теплый песок. Я спокойно наблюдала за девушками, влажная кожа которых принимала в лучах заходящего солнца цвет очень старой, покрытой лешим налетом бронзы, когда в кокосовой роще раздались вдруг мужские голоса и на берегу показалась группа юношей. Это отнюдь не смутило моих новых знакомых, они спокойно надели короткие юбочки и, весело смеясь, стали заигрывать с пришельцами. Я быстро накинула купальный халат и, несмотря на уговоры купальщиц, покинула пляж, хотя мне очень хотелось посмотреть, как молодые люди ухаживают за девушками.

В лагерь я вернулась уже в сумерки, зажгла керосиновую лампу и при свете ее приготовила себе роскошный ужин из фруктов, а затем, лежа на раскладушке, стала читать великолепную книгу Гаппи «Соломоновы острова и их аборигены», которая раскрыла мне много загадок местного фольклора. В десять часов я погасила свет и вскоре заснула.

Мой крепкий сон был внезапно нарушен звуками ударов по чему-то твердому. Ты хорошо знаешь, что я не очень пуглива — ведь недаром мы прошли с тобой курс борьбы дзю-до; однако стук раздавался так отчетливо, будто кто-то уже забрался в палатку. Некоторое время я продолжала лежать, хотя сердце колотилось все сильней, и лихорадочно пыталась нащупать электрический фонарь под подушкой, который, как назло, куда-то запропастился. В конце концов я отыскала его, вскочила с кровати и зажгла. Яркий луч света залил палатку, и я увидела на земле среди валявшихся там кокосовых орехов двух огромных раков, обычно называемых здесь «пальмовыми ворами». Один из «их сдирал клешнями скорлупу, а другой расширял уже пробитое отверстие в другом орехе и пытался всадить в него свою четвертую конечность, снабженную небольшими клешнями. Раки были так поглощены работой, что даже внезапно вспыхнувший свет фонаря не произвел на них особого впечатления.

Некоторое время я с интересом рассматривала непрошеных гостей, но затем все же решила прогнать их. Схватив какую-то палку, я набросилась на первого с краю рака. Но, вместо того чтобы бежать, он поднял вверх свои клешни, схватил ими палку… и без особого труда перекусил, словно она была из теста. Это проявление недюжинной силы настолько поразило меня, что я решила сфотографировать раков-разбойников. Взяв один из фотоаппаратов, висевших на столбе, я вложила батарейку в лампу-вспышку и сделала более десятка великолепных снимков, в том числе раков, в момент, когда они перерезали палку диаметром более трех сантиметров. Затем я схватила их за панцири на спине и выкинула, как можно дальше от палатки.

Убрав орехи с земли, я вновь легла на кровать, однако мне не суждено было этой ночью заснуть: на деревья близ лагеря уселись голуби, громкое курлыканье которых не давало спать. К гомону голубей присоединилось басовитое кваканье лягушек, а время от времени в этот концерт врывался резкий крик цапли, охотившейся у берега.

— Вдруг что-то, видимо, спугнуло голубей, так как они улетели, пронзительно свистя крыльями. Голуби вновь опустились, но, вероятно, уже где-то далеко, ибо их гомон стал значительно слабее, будто сдавленный лесной чащобой. На некоторое время стало тихо, только слышался монотонный шум волн, разбивающихся о скалы, а потом опять раздались кваканье лягушек и писк какой-то птицы. Вдруг за шелковой стенкой палатки послышались чьи-то тихие, осторожно крадущиеся шаги. Как-то машинально я бесшумно сползла с кровати, накинула халатик и, съежившись, уселась на земле у стенки. Наступила тишина, затем раздался еле слышный шелест шагов и что-то похожее на легкое прикосновение к полотну палатки. Через несколько секунд шелест повторился, на этот раз у самого полога. Я отчетливо слышала, как чьи-то пальцы искали петли, на которые застегивалась палатка. Мелькнул тусклый луч света и тотчас же погас; однако и этого времени оказалось достаточно для злоумышленника. Я хорошо слышала, как он один за другим отстегивал деревянные колышки, и отверстие полога становилось все шире.

Я продолжала сидеть, съежившись и затаив дыхание. Жаль, что под рукой не оказалось фонаря, который я оставила под подушкой; доставать его уже не было времени. Хотя сердце мое сильно колотилось и временами, казалось, удары подступали к самому горлу, создавшееся положение, несмотря на свою необычность, меня слегка развлекало. Я не знала, конечно, какую цель преследует налетчик, но было ясно, что он ничего не собирался красть. Ведь в противном случае он мог безнаказанно шарить в кладовой, где все консервы лежали лишь накрытые брезентам. Однако вместо этого неизвестный пытался вломиться именно в мою палатку. Или, может быть, он полагал, что найдет здесь деньги?

Тем временем полог приподнялся, и в нем показалась чья-то ссутулившаяся фигура, которая при свете затемненного фонарика кралась прямо к моей кровати. Я заметила, однако, что налетчик держал в руке нечто похожее на одеяло. Когда непрошеный гость приблизился к кровати и осветил ее, я поднялась с земли и, молниеносно настигнув его, приемом дзю-до повалила на землю, отчего злосчастный громко застонал. Но тут передо мной выросла другая фигура. В вытянутых руках человек держал одеяло, которое попытался набросить мне на голову. Он едва не преуспел в этом, но я увернулась и изо всей силы пнула его ногой в живот. Застонав от боли, он уронил одеяло и, держась руками за живот, камнем выкатился из палатки. Я подбежала к кровати и, отбросив подушку, схватила фонарь, но, когда зажгла его, второй злоумышленник уже удирал, крадучись, в лес. Я больше чем уверена, что это не был местный островитянин.