Луи Буссенар - Охотники за каучуком Страница 100

— Да ведь тогда это будет настоящая революция в экономике! Трудно даже предположить, какие она может иметь последствия.

— Вот-вот, отец, именно экономическая революция. Осталось лишь проверить сказанное, выяснить количество и качество гайанской хины, прикинуть расходы на ее разработку, и так далее. Короче, обмозговать дело со всех сторон. Для этого необходимо снарядить экспедицию.

— Да ты хоть представляешь, какой путь тебя ждет?

— Судите сами. Вы знаете, хотя бы приблизительно, Риу-Бранку. Раньше по ней проходила западная граница французских владений. Вам известно также, что эта крупная река впадает в Риу-Негру на одном с половиной градусе южной широты и шестидесяти четырех градусах западной долготы. Она течет с юга на север, до Английской Гайаны.

— Совершенно верно, сынок. Но на этом мои географические познания заканчиваются.

— А разве вам не известно, что на этом самом пространстве лежат бескрайние прерии, которые только и ждут поселенцев? Но пойдем дальше. Между шестьдесят вторым и шестьдесят третьим градусами западной долготы и немного выше второй северной параллели начинается горная гряда, вытянувшаяся с севера на юго-восток. На шестьдесят первом градусе она распадается на две ветви, подобно вилке. Главная из них тянется с запада на восток от шестьдесят первого до пятьдесят девятого градуса. Вторая немного короче, слегка вытянута ниже первой параллели. Эта горная цепь протяженностью около ста лье. Наш хозяин работал там в прошлом году и говорит, что в высоту она достигает тысячи пятисот — тысячи восьмисот метров. Он видел многочисленные и довольно крупные реки, бегущие с ее вершин. Одни текут на север, другие — на юг. Среди первых — Ессекибо, текущая по территории Английской Гайаны, а вторая — Корентин, пересекающая Гайану Голландскую. Те, что несут свои воды к югу, впадают в Амазонку. Их названия: Риу-Урубу, Риу-Уатуман, Риу-Жамунда и Риу-Тромбетта[186]. Полагаю, это ясно, не так ли?

— Как день. Продолжай. Однако, если не ошибаюсь, ты не назвал главное ответвление горной цепи…

— Прошу прощения, отец. Его называют Сьерра да Луа, что значит Лунные горы.

— Чудесно! Быть может, эти Лунные горы срастаются с нашим Тумук-Умак, что тянется с запада на восток вдоль второй параллели.

— Думаю, что нет. Между горными хребтами существует разрыв: свободное пространство километров в сто.

— Не важно. Продолжай.

— Для нас интересно то, что один приток Коринтена спускается с гор Тумук-Умак, а другой — с Лунных гор. То же самое происходит с Риу-Тромбеттой. Таким образом, притоки южной и северной рек зарождаются неподалеку от Тапанаони, крупного притока Марони.

— Да, сынок. Ты абсолютно прав. Такое расположение рек, одна из которых течет к Атлантике, а другая к Амазонке, для нас идеально. Это облегчает связь Лунных гор с Суринамом, с нашим поселением в Марони и с главным путем по Амазонке.

— Я рад, что сумел все так хорошо объяснить. Одно из предположений удалось проверить опытным путем. Наш хозяин отправился к Лунным горам по Риу-Бранку, а вернулся по Риу-Тромбетте.

— Браво!

— Осталось разведать путь, что ведет в Марони. От центра Лунных гор к истоку Тапанаони. Это приблизительно двести шестьдесят километров.

— Ерунда, в сущности.

— Для нас это двенадцать дней пешего пути.

— А на пирогах вполовину меньше.

— Совершенно точно.

— Так что же ты намерен делать?

— С вашего разрешения, я рассчитываю, дорогой отец, пройти вверх по течению Риу-Бранку, маршрутом нашего хозяина пересечь Лунные горы, осмотреть хинные леса, составить карту тех мест и вернуться в Марони по Тапанаони. Что скажете?

— Никаких возражений. Твой план великолепен. Подписываюсь обеими руками.

— Спасибо, отец! Спасибо, дорогой мой! Другого я и не ожидал. Отправляться нужно как можно скорее. Если вдруг я и не найду хины, то удовлетворюсь, по крайней мере, тем, что сотру еще одно белое пятно с географической карты, открою путь, по которому после нас пойдут другие.

— Вы найдете хину, сеньор, — внезапно прервал его управляющий фазендой, крепкотелый мулат по имени Хозе, с первых дней проникшийся симпатией к поселенцам. — Я вместе с хозяином был на Лунных горах и знаю, о чем говорю. Можете взять меня с собой. Я шесть лет добывал хину в Боливии. Если хозяин согласится, проведу вас. Угодно ли вам принять мои услуги?

— С радостью, дорогой Хозе! Если, как я надеюсь, наш милый хозяин согласится обойтись некоторое время без вас, вы меня очень обяжете. Обещаю полную компенсацию.

— Вы честный человек, сеньор! Но о деньгах поговорим, когда вернемся с удачей.

Шарль продолжал:

— Я возьму с собой Винкельмана. Он хорошо акклиматизируется, а кроме того, никто лучше его не знает леса. Думаю взять и Маркиза…

— О, благодарю, месье Шарль. Очень мило с вашей стороны.

— Ну, а теперь, если позволите, отец, обговорим все детали нашего будущего. Вы не считаете, что необходимо реорганизовать добычу каучука?

— Ей-богу, сынок, ты вьешь из меня веревки. Но я буду неблагородным стариком, если скажу, что это к худшему. Ты всегда находишь такие верные доказательства и основания, что мне кажется: по-другому и быть не может. Конечно, мы все займемся этой реорганизацией. И чем скорее с ней справимся, тем будет лучше. Однако должен предупредить тебя, что многое разрушено.

— Вы все восстановите, не так ли?

— Не думаешь ли ты, что надо бы перенести селение выше от места катастрофы?

— Хорошая мысль. Я целиком и полностью полагаюсь на ваш опыт и предоставляю вам полную свободу действий, пока мы будем охотиться за хиной. Что касается Фрица и Раймона, они вольны сами решить, когда окончательно поправятся, добывать ли каучук здесь или же отправиться с вами работать на Марони. А могут стать скотоводами, золотоискателями или кем им будет угодно. Тут ли, в Марони ли им обеспечен братский прием. Выбор за ними.

Неделю спустя трое компаньонов, в помощь которым хозяин фазенды любезно предоставил управляющего Хозе, морем отправились в Макапа, где их ждал корабль в Манаус.

Прибыв в столицу провинции Амазония, они узнали, что владелец одной из лодок, приплывших недавно по Риу-Бранку с грузом крупного рогатого скота, умер от оспы.

Индейцы — члены экипажа — очень горевали, так как им ничего не заплатили и никто не хотел отправить их обратно домой. Узнав о том, что у покойного осталась большая семья в Боа-Виста, селении на берегу Риу-Бранку, Шарль купил лодку и обещал обеспечить семью несчастного.

С другой стороны, продажа скота принесла кругленькую сумму, которая пошла на закупку продуктов и товаров, а также на оплату труда индейцев.