Игорь Фесуненко - Пост Леонардо Страница 11

— Если бы вы посмотрели ее сразу же, пока самолет был здесь, мы успели бы с летчиками послать анализы в Манаус, — заметила Марина.

Униранья, ничего не понимавшая в странном языке караибов, с испугом смотрела на этого нового белого, появившегося у ее постели. Марина погладила ее по голове и сунула в руку кусок белой лепешки. Девочка откусила и тихо зашевелила челюстями, не сводя с нас настороженных глаз.

— Кокоти! Где мои очки? — раздалось за окном. — Кокоти! Где Кокоти?..

Орландо ввалился, пыхтя и отдуваясь. В темной комнатке сразу стало тесно и беспокойно.

— Ну что с девочкой? — спросил он, обращаясь почему-то к Марине.

— Я должен понаблюдать за ней немного, — пробормотал Нельсон. — Жалко, что здесь у вас нет возможности сделать анализы.

— Ну что же, наблюдайте. Время есть: ваш самолет пойдет обратно из Манауса примерно через неделю, — согласился Орландо. — А сейчас пошли обедать! Мария грозилась чем-то нас удивить сегодня по случаю этакого съезда гостей.

За крошечным столом в домике, где жили Марина с Марией, мы с трудом разместились на табуретках и скамьях: на самом почетном месте — близ двери на кухню — Орландо, по правую и левую руки от него — Галон, Мария, Марина, Нельсон, пилот Арналдо и я. Обещанный Марией сюрприз был действительно сенсационен: суп из черепахи, которую выловил вчера вечером Кокоти. На второе было подано самое традиционное блюдо поста Леонардо, которое Орландо ежедневно поглощал всю эту четверть века утром, днем и вечером: вареный рис с фасолью. Знаменитый «рис-фасоль», как называют его в бразильском «интериоре» — провинции.

— Ну как там живут иолапити? — спросил Арналдо. — Все в порядке?

Я молча кивнул головой: рот мой был заполнен нежным и сочным черепашьим мясом. Арналдо пригубил из стаканчика горькую «пингу» — крепкую настойку из сахарного тростника, облизнулся, зажмурился от наслаждения и сказал:

— А завтра, если хочешь, можем слетать в Диауарум. Я уже договорился с Орландо.

«ВАС ВЫЗЫВАЕТ ДИАУАРУМ»

Нет, пост Леонардо был еще далеко не «краем света»! Настоящий «край света» мы нашли в Диауаруме, километрах примерно в ста двадцати к северу. Если бы мы пролетели еще столько же, может быть, даже чуть меньше, мы оказались бы над совсем уж экзотической, таинственной, дразнящей воображение точкой, именуемой «географический центр Бразилии». Галон объяснил мне, что если наклеить карту страны на плотный картон, затем вырезать ее по границе и проткнуть в «географическом центре», посадив на перо ученической ручки, то она станет вращаться вокруг этой самой точки.

Бензина у Арналдо было в обрез. Он не знал, как будет добираться обратно, ибо расположенные к югу от Шингу военные авиационные базы далеко не всегда продавали бензин «воздушным извозчикам». Поэтому мы были вынуждены экономить горючее и не решились на экскурсию к «географическому центру», ограничившись посадкой в Диауаруме.

Что же это такое — Диауарум? С точки зрении Национального фонда индейцев, это второй после Леонардо пост Национального парка Шингу, обеспечивающий работу в северной зоне Парка. С точки зрения картографов, Диауарум — это самая крохотная точка на самой крупномасштабной карте страны. На такой, где принято отмечать даже одинокие валуны у пешеходных троп и броды через лесные ручьи. С точки зрения летчиков, летающих над Южной Амазонией, Диауарум — это одна из немногих точек привязки, помогающих им ориентироваться в безбрежном зеленом океане сельвы между постом Леонардо на юге и Жакареакангой на севере. С точки зрения индейцев, Диауарум — это место, где живет их добрый гений, «караиба», который давно перестал быть «караибой», великий Клаудио, который все знает, все может, который понимает язык птиц и зверей, без промаха стреляет из ружья и ориентируется в сельве не хуже самого опытного чукарамае. Великий Клаудио, который никогда не ошибается, которого нельзя обмануть, ибо он видит тебя насквозь и знает, что делается в твоем сердце.

Если когда-нибудь на месте Диауарума возникнет хотя бы маленький поселок, и в этом поселке будет школа, и ученики этой школы захотят написать его историю, то первой записью в этой летописи станут строки из дневника Штейнена, отметившие первое появление «цивилизованного» человека в этой точке:

«1884. 31 августа. 11°46'5" южной широты... В десять утра раздался крик: «Там, впереди — люди! Много лодок!» Мы выскочили на берег, солдаты схватили оружие и замерли, глядя на длинную цепочку лодок, которые приближались к нам... Всего мы насчитали 14 лодок с 43 индейцами. Все челны, длинные, узкие, плыли строго в строю, словно участвуя в тщательно отрепетированном театральном действе, держась вдали от берега, на котором мы находились, и направляясь к противоположному берегу. Мы не слышали никаких команд.

Почти все индейцы были наги, тела и лица их были ярко раскрашены красной и черной мазью. Многие сплошь вымазаны черной краской, словно сажей. На голове короны из белых перьев, волосы коротко острижены. В руках были луки и пучки разноцветных стрел.

Вдруг они неожиданно разорвали эту тишину оглушительным криком, фанатичным визгом и шумом. Не было сомнения, что это были трумаи, потому что они беспрестанно кричали это слово, как если бы в эти минуты решалась их судьба. Они били кулаками в грудь, вращали туловища свои так сильно и быстро, что, казалось, невозможно делать более быстрые движения...»

Далее в дневнике Штейнена говорилось, что он и его спутники тоже принялись кричать, махать руками. Эта какофония продолжалась до тех пор, пока Штейнен не вспомнил вдруг два слова на языке трумаи, выученные в соседнем племени: «апири» — друг и «мейжу» — хлеб. Он закричал их громко, повторяя несколько раз подряд, и индейцы замолкли, пораженные тем, что караиба знает эти слова. Потом они решились приблизиться к чужеземцам, недоверчиво и боязливо оглядели белых. Начался сумбурный диалог, в котором никто ничего не понимал. Так продолжалось до тех нор, пока один из трумаи, рассматривая ружья, не нажал случайно на спусковой крючок. Раздался выстрел. Первый выстрел в этих местах. Он поверг индейцев в неописуемый ужас. Оцепенев на мгновение, они затем с потрясающей быстротой бросились в воду, спасаясь от этого непонятного грома, разверзшего небеса.

Так встретились с белыми трумаи — это удивительное, загадочное племя, говорящее на каком-то особом языке, совершенно отличном от всех известных науке индейских языков Южной Америки. Они появились в Шингу последними из населяющих ныне этот район племен. Орландо и Клаудио предполагают, что их прадеды пришли сюда, спасаясь от преследования какого-то воинственного народа по имени «ассумади». Идя туда, «где опускается солнце», они добрались до Шингу, однако встретили здесь еще более свирепых врагов — суйа, индейцев одного из самых воинственных и непокорных племен Центральной Бразилии.