Последний рай. Черные острова - Милослав Стингл Страница 117

Эти тонганские фонтаны, которые англичане зовут «блоухоулз» — «пузыри», возникают вследствие того, что волны моря, вечно кидающиеся на коралловый риф Тонгатабу, постепенно «прогрызли» в нем тысячи пещер. С огромной силой врываются туда массы морской воды. А через другие отверстия — в поверхности кораллового рифа — вода вырывается — наружу, взлетая на огромную высоту и с грохотом падая вниз, подобно бесконечному водяному фейерверку.

Я люблю смотреть на море и видел его тысячи раз — от Арктики до экваториальных вод. Я знаю, на что оно способно, когда поднимаются гигантские волны. Но такого зрелища, как на островах Дружбы, такой демонстрации бесконечной, необоримой, гордой силы моря я и представить себе не мог. Поэтому я долгие часы стоял на берегу Хоумы, зачарованный изумительным спектаклем. Я внимательно смотрел и слушал, ибо гейзеры Хоумы — это не только сказочное зрелище, но и чудесная музыка.

Время текло быстро. Я давно оставил небольшой трехколесный мотоцикл, самый распространенный вид транспорта на острове, и медленно шел по дороге пешком вдоль бесконечной шеренги фонтанов, пока не добрался до мыса Миуанофо, северо-западной оконечности Тонгатабу.

На этот раз моей целью была деревенька Коловаи. Рассказы о ней я слышал еще на островах Самоа, откуда более четырехсот лет назад один из туи-тонга привез себе жену. Принцесса с островов Самоа должна принести своему мужу приданое, но у короля островов Тонга в то время было все, чего только мог пожелать полинезиец. И тогда принцесса решила подарить владыке островов Тонга до тех пор невиданных им животных — летучих мышей.

Нетопыри с островов Самоа, которые в отличие от своих европейских сородичей живут на ветках деревьев, обосновались именно здесь, в Коловаи. Я видел летучих мышей на центральной площади, когда они отдыхали на дереве, повиснув вниз головой. К вечеру нетопыри просыпаются, оживают и отправляются на охоту. Жители деревни называют их летучими лисицами[145], хотя лакомятся они не мясом, а папайей и другими плодами деревенских садов.

Я не мог понять, почему жители Коловаи не перебьют этих прожорливых летучих лисиц, причиняющих им столько ущерба, или по крайней мере не прогонят их. Объяснение оказалось очень простым. Раз первые летучие мыши были подарены туи-тонга, то, значит, и все остальные поколения нетопырей принадлежат самодержцам островов Дружбы. Поэтому летучие лисицы, так же как и сам царь, — табу. Когда я хотел погладить мышонка, висевшего на самой нижней ветке, десяток голосов сразу же предупредили меня:

— Осторожно, табу, табу…

И хотя эти в буквальном смысле слова объедающие людей мыши не вызвали во мне особых симпатий, тем не менее я очень часто о них вспоминаю — их изображение, как это ни странно, украшает одну из стен моей квартиры. Дело в том, что Коловаи известна на всех островах Тонга не только как место пребывания самых прожорливых нетопырей во всей Полинезии, но и как деревня, где живут самые искусные производители тапы.

Что же это такое — тапа? Материя, которую полинезийцы изготовляют из коры местного вида тутовника. Я много раз наблюдал за тем, как делают тапу на островах Южных морей. Но именно здесь, на Тонга, это традиционное полинезийское ремесло сохранилось лучше всего[146].

Вначале островитяне отделяют лыко от твердой внешней коры. Затем очищают его и замачивают. В воде лыко размягчается, и его треплют — отбивают деревянными палочками. В результате получается длинный, хотя и очень узкий пояс лыковой материи, который надо соединить с другими такими же лентами. В Коловаи их склеивают, а затем раскрашивают.

За художественным творчеством островитян я наблюдал в длинной хижине, куда меня привели с площади, где на деревьях висели дерзкие летучие лисицы. Здесь работали женщины. Они разрисовывали лыковую материю, но чаще всего украшали методом так называемого «втирания узоров». По рисунку сначала изготовляется основа из коры гибискуса или кокосового волокна. Ее укрепляют на длинном столе, а сверху кладут свежую тапу, которую покрывают с помощью специальных щеток краской из плодов пандануса. Оша гуще всего ложится на выступающие поверхности.

Раскрашенные куски талы я увидел за хижиной-мастерской. Они сушились на жарком солнце, привлекая к себе внимание будущих покупателей. Самым излюбленным сюжетом, которым коловайские «текстильщицы» украшают ткани, является изображение летучей мыши, символа их деревни.

А так как я, естественно, не смог устоять перед красноречием обаятельных работниц и торговок, то купил себе купон этой своеобразной полинезийской ткани. Изображенные на ней тонганские нетопыри проехали со мной через все Южные моря и еще через полмира в самое сердце Европы. Они смотрят со стены моей квартиры и сейчас, когда я пишу эти строки и вспоминаю о фонтанах, летучих лисицах и лыковой материи.

ПО СЛЕДАМ ДЛИННЫХ КАНОЭ

И вот я поднялся на борт королевской «Дакоты». Полинезийские пирамиды и «звездные ворота» остались далеко внизу под крыльями самолета. После короткой остановки на Фиджи мы снова поднялись в воздух и легли курсом на юго-запад, направляясь в Новую Зеландию[147], к народу маори.

Наш самолет приземляется в Окленде. Мои друзья в Новой Зеландии, которые знают, что меня больше всего интересуют маори — в наши дни самый многочисленный полинезийский народ, показывают в первую очередь Военный мемориальный музей, расположенный высоко над городом, на так называемом холме Доминион.

Военный музей? А что общего он имеет с полинезийским населением Новой Зеландии? Многое. Это здание — великолепный памятник новозеландцам, павшим в первой мировой войне. В нем размещены самые различные экспонаты, рассказывающие о материальной культуре народа маори.

Перед выставочными залами стоят длинные, узкие, украшенные богатой резьбой каноэ полинезийских воинов, построенные замечательными кораблестроителями — Ахурири, Те Ахо О Те Ранги Варепуа и другими. Особенно понравилось мне одно из этих каноэ, которое называется Те Токи А Тапира—«Топор Тапири». Его длина — тридцать метров, ширина — два. Это каноэ было построено примерно в 1835 году племенем нгати кахунга. В нем помещалось около ста воинов. Позже «Топор Тапири» захватили воины племени нгати теата с берегов залива Манукау, враждовавшие с нгати кахунга. А у них замечательное боевое каноэ отобрали английские солдаты.

Но «Топор Тапири» — это лишь одно из многочисленных боевых каноэ, имеющихся в Военном мемориальном музее на холме Доминион. Все местные вака тауа, как называются каноэ на языке маори, похожи друг на друга. Выдолблены они из стволов благородных новозеландских пихт — тотари или каури.

Каноэ, подобные «Топору Тапири», перевозили маори по многочисленным рекам и широким