Станислава Рамешова - Страна золотых пагод Страница 12

Есть в Шведагоне свой орган управления — совет девяти поверенных. Он выбирается из наиболее почтенных и благочестивых монахов. Впервые такой совет был избран сто лет назад, и с тех пор ведется строгая запись всех его членов.

Приехать в Рангун и не побывать в Шведагоне невозможно. Когда пагоду посещают высокие гости страны, об этом сообщается на первых полосах газет. Рядовые посетители уносят впечатления с собой, почетные — увековечивают их в памятной книге. Совет поверенных бережно хранит эти книги. На их страницах имена королей и принцев, президентов и премьер-министров, знаменитых ученых и выдающихся музыкантов.

Кто-то назвал главную ступу Шведагона «огненной пирамидой». Широкое подножие, колокол над ним и взмывающий ввысь шпиль действительно напоминают пламя.

Проходят недели, и начинаешь привыкать к великолепию пагоды, но первое впечатление от нее неизгладимо.

Главная ступа, высотой сто метров, сверху донизу покрыта золотом. Ее окружают семьдесят две золоченые пагоды. Между ними фигуры демонов, слонов, духов-натов — покровителей всего живущего на земле. Это культовое «ожерелье» покрыто мозаикой, позолотой и поражает своей разностильностыо. Здесь же стоят щиты с изображениями животных — символов дней недели. Для моления каждый выбирает день, когда он родился. Низко, над самой землей, висят колокола. То и дело кто-то подходит и, взяв лежащую рядом деревянную колотушку, бьет в колокол. В народе есть поверье: если сделать пожертвование храму и трижды ударить в колокол, то желание сбудется.

От аромата цветов, дыма кадильниц, протяжного и печального звона колоколов кружится голова. А вокруг бесчисленные статуи Будды — золотые, мраморные, алебастровые, яшмовые. Колоссальные и крохотные. Стоящие, сидящие, лежащие. Их бесстрастные лица и застывшая на века улыбка завораживают вас. Какая-то психологическая радиация исходит от изваяний божества, клишируемого в тысячных тиражах.

Кстати, Будда всегда один. Рядом с его статуей никогда не бывает изображений ни его матери, ни учеников, ни жены.

Шведагон — не только блеск драгоценностей. Это — Мекка буддистов. Сюда в надежде на чудо исцеления веками стекались потоки больных и убогих. Кто знает, нет ли среди молящихся больного проказой и сегодня? Увы, несмотря на успехи в здравоохранении, Бирма — страна, в которой все еще встречаются все болезни, известные на земле.

Никогда не иссякает поток паломников, приезжающих поклониться Шведагону. На широкой платформе пагоды всегда людно, но никто не спешит, не размахивает руками. Двигаются здесь неспешно, говорят негромко.

Монахи в оранжевых тогах монотонно читают тексты священных книг. Непонятные, тысячелетние слова, словно тайные знаки, истлевают в тишине.

Среди оранжевых одеяний мелькают иногда темно-коричневые. Это рясы отшельников. Если монахи могут в любое время покинуть монастырь, то отшельники обрекают себя на пожизненное заточение.

Застыли в глубоком поклоне молящиеся. Сколько их здесь, с неповторимыми судьбами и строем души!

В бирманских пагодах не бывает строго установленных во времени многолюдных богослужений, как в христианских церквах. Каждый приходит сюда, когда чувствует потребность побыть наедине со своими мыслями, чтобы, предавшись размышлению, освободиться от всего того, что в суете жизни загнано внутрь, спрессовано на дне души. И происходит удивительная вещь! Общедоступное, исхоженное место становится исповедальней для каждого, общезначимое делается сокровенным.

Молятся, сидя на земле, скрестив ноги или преклонив колени перед изваянием Будды. В руках часто держат цветок лотоса — символ очищения от греховных помыслов. Молятся по-разному: кто порывисто и истово, кто рассеянно и медлительно. Но все — искренне.

Вот молодая мать просит Будду послать исцеление ее ребенку, страдающему от лихорадки. Старик с внуком ставят зажженные свечи к фигурке ната. Не спеша проходит обритая наголо монахиня в светло-розовой рясе, неся на голове скромные пожитки; ее худые руки машинально перебирают перламутровые четки, висящие на тонкой сморщенной шее. Юноша, беспокойно оглядываясь, ищет кого-то глазами… Сидит на циновке пожилая женщина, курит черут. О чем она думает? О тщете красоты? Быстротечности жизни? Или о своей судьбе в будущем рождении? С трудом передвигаясь на изуродованных параличом ногах, ползет к храму калека. В тени дерева безмятежно спит человек…

Обычный день в Шведагоне.

Когда мы впервые пришли сюда и, зачарованные, бродили но платформе пагоды, к нам на чистейшем английском языке обратился пожилой бирманец и вызвался стать гидом — провести по самым примечательным местам, рассказать об увиденном. Мы охотно приняли его предложение.

Незаметно пролетели два часа. Мы порядком устали, когда наш добровольный экскурсовод спросил: «Хотите подняться наверх, к главной ступе?»

Я тотчас выразила желание идти. Однако он мягко, но решительно остановил меня: «Нет, нет! Вам туда нельзя! Женщины не подходят близко к ступам». И объяснил, что в системе буддийского мироздания женщина стоит на ступеньку ниже мужчины в бесконечной лестнице живых существ. Женщина ни в каком из следующих своих рождений не может стать Буддой. Лучшее, на что она может рассчитывать… родиться мужчиной. И только от этой «стартовой площадки» можно начинать приближение к божеству.

Это был первый наглядный урок иерархии, который преподал мне буддист.

Увы, я осталась внизу, а оба моих спутника, пройдя между маленькими храмами, поднялись к главной ступе.

Большие пагоды почти никогда не стоят в одиночестве. Они окружены маленькими пагодками, как курица цыплятами. Чем известнее пагода, тем больше вокруг нее возникает святынь. Не счесть таких «спутников» в Шведагоне. Подчас они выглядят как дешевые безделушки рядом с подлинной драгоценностью и портят простую и целомудренную красоту пагоды. Недавно был введен запрет на возведение в Шведагоне других святынь, но поздно: строгий архитектурный ансамбль уже засорен.

Много столетий хранит в своей памяти священная ступа. Когда она возникла? Кто ее построил? Какой была ее судьба? Десятки книг и сотни легенд отвечают на это по-разному. «Некогда на земле царили первозданный мрак и хаос, — рассказывает одна из легенд. — Однажды на вершине холма Тейнгоутера, где теперь стоит Шведагон, распустились пять прекрасных цветков лотоса. В каждом из них желтело монашеское одеяние. Золотая птица унесла их в небо. Пять желтых одеяний предвещали пришествие на землю пяти Будд, которые должны были принести миру мудрость и спасти его от хаоса». По преданиям, четыре Будды уже явились миру. И каждый оставил на земле какую-нибудь реликвию: Какутан — свой посох, Конагоун — ситечко для процеживания воды, Катала — кусок одеяния, Сиддхартха Гаутама — свои волосы.