Роланд Хантфорд - Покорение Южного полюса. Гонка лидеров Страница 14

Норвежские писатели часто замечают, что их соотечественники – люди крайностей. В известном отрывке из Ибсена, который с особым удовольствием цитируют поколения его соотечественников, говорится:

Каким бы ты ни был – будь непреклонным. Не отвлекайся, не сомневайся.

Это и есть отношение Амундсена к жизни. Человек, одержимый единственной целью, исключивший все остальное, формируется очень быстро.

В конце января 1896 года на первых страницах газет Христиании появились тревожные заголовки «ПРОПАВШИЕ ЛЫЖНИКИ». Это был дебют Амундсена в новостях.

В новогодние праздники Амундсен и его брат Леон отправились из Христиании для очередного лыжного перехода в тот самый непокоренный Руалем район плато Хардангервидда на западе Норвегии. Предполагалось, что поход займет семь дней, но от них не было вестей уже больше двух недель. Хардангервидда в середине зимы вызывала мистическое предчувствие дурного, и мысль о возможной гибели в ее снегах тогда легко могла прийти в голову любому норвежцу. Подобных случаев было много. Эйвин Аструп пропал во время лыжного похода в горах Рондэйн в Восточной Норвегии, и позднее его нашли мертвым. От Нансена, проглоченного Арктикой, не было новостей уже более двух лет – и по стране поползли мрачные слухи. Поэтому Амундсены и привлекли к себе внимание. Поднялась тревога, начались поиски. Через три недели поисков Руаль и Леон появились сами, живые и здоровые – как ни в чем не бывало.

Это было частью предполярных тренировок Амундсена. После военной службы он решился предпринять еще одну попытку лыжного перехода через горы. Что характерно, он выбрал зимний переход через плато Хардангервидда, от которого потерпел поражение два года назад. Место Урдала, который не смог в этот раз составить ему компанию, занял Леон.

Это было не бессмысленным повторением, а закреплением полученных уроков. Лыжи стали легче, крепления – лучше. Пищу, одежду и снаряжение заменили. На этот раз, больше зная о погоде в горах и навигации в мореплавании, Амундсен захватил карманный барометр (забытый в прошлый раз) и три компаса, которые братья в пути сверяли друг с другом.

Урдал в то время работал редактором одной из провинциальных газет, для которой Амундсен сразу же по окончании похода написал свой «отчетный» очерк. Это была его первая опубликованная работа, выполненная в полном соответствии с традициями жанра. На заре развития горнолыжных походов в Норвегии статьи о знаменитых маршрутах регулярно появлялись в прессе.

Тем не менее Амундсен с неохотой согласился на подобную огласку. Их переход через плато сопровождался неприятностями, а Руаль, будучи убежденным перфекционистом, хотел писать только об успехах. Урдалу удалось убедить его, что неприятности нравятся читателям больше, чем победные реляции. Дело было за малым – следовало все обстоятельно описать. Амундсен был не слишком искушен в литературных изысках и потому по предложению Урдала написал свою статью в форме длинного письма к нему. Ее напечатали в несколько приемов под заголовком «Удивительное путешествие братьев Амундсенов через Хардангервидду»[12].

От других подобных публикаций этот очерк отличался тем, что не был приукрашен – важность случившегося в нем была скорее преуменьшена. Как подробно объяснял Амундсен, приключения ждут путешественников только в тех случаях, если нарушаются планы и что-то идет не так. Он собирался– пройти маршрутом, предложенным Урдалом – из Могена в Эйдфьорд, – стартовав, однако, не из Кродерена, как в прошлый раз, а из Конгсберга. Это означало, что на лыжах предстояло преодолеть 170 километров (100 миль), из которых критическими были последние 60 километров (40 миль) от Могена через пустынное плато Хардангервидда к Гарену, первому жилью на западной стороне. Все шло хорошо до последних тридцати километров после выхода из необитаемой хижины под названием Сандхауг. Потом все изменилось.

Хотя погода была отличная – ясная и холодная, минус 25 градусов Цельсия, – лыжи скользили плохо. Причиной оказалась сухая зернистая поземка. В полдень нас накрыла густая темно-серая масса тумана, и спустя всего полчаса с северо-запада налетела снежная буря… Несомненно, единственно правильным решением было возвращение назад. Но следы наших лыж уже были занесены, метель и тьма окружили нас со всех сторон, так что можно было даже не пытаться отыскать эту хижину…

Братья постоянно подвергались атакам маленьких жалящих снежинок. Они были измучены безжалостным ветром, стиравшим детали ландшафта в котле кипящей снежной бури. Скоро они окончательно перестали ориентироваться в белом однообразии, где небо и земля слились в одно целое, горизонт исчез, а верх и низ, казалось, поменялись местами. Несмотря на три компаса, братья все же сбились с пути. Целыми днями они ходили по кругу, спали в снегу и не могли приготовить горячую пищу, поскольку на ветру их горелка не работала. Похожая на песок поземка проникала повсюду, снег таял и ручейками протекал внутрь спальных мешков. На вторую ночь их рюкзак с продуктами, опрометчиво брошенный в снег, таинственным образом исчез, унесенный либо шальным ветром, либо хитрой росомахой. Теперь им грозила настоящая опасность. Однако Амундсен считал случившееся не благородным приключением, а случаем, достойным порицания, и – одновременно – предупреждением. Кульминация наступила на четвертую ночь сна под открытым небом:

Мы провели ее на крутом склоне горы. Поскольку снега там было много, мы воспользовались возможностью закопаться в него, чтобы немного защититься от ветра и поземки. В ту ночь я спал как никогда хорошо. А проснувшись, понял, что занесен снегом. Мне казалось, что силой плеч я смогу освободиться. Жестокое заблуждение… Очевидно, падавший снег был мокрым, а потом он смерзся вокруг меня в плотную массу. Однако брат, в отличие от меня, был начеку. Позже он рассказал, что несколько– раз за ночь вставал и сметал с меня снег. Я же безмятежно проспал всю ночь напролет. Когда стало чуть светлее, брат выглянул из своего спального мешка, чтобы узнать погоду. И увидел, что меня совсем занесло. Видны были только мои ноги, выдававшие место, где я лежал. После часа ожесточенных усилий по борьбе со снегом он, наконец, смог освободить меня. Мы решили, что после таких неприятностей дела должны пойти на лад, и с надеждой двинулись в путь.

Через несколько часов братья обнаружили, что спускаются с Хардангервидды. Они вышли к началу леса, наткнулись на лыжню и вернулись к людям – в тот же самый Моген, из которого вышли десять дней назад. Последние два с половиной дня они ничего не ели. Тем временем погода улучшилась – и в Гарене обнаружили таинственные следы лыжников, шедших с востока, которые могли принадлежать только братьям. Сами того не зная, они были в нескольких ярдах от цели.

Амундсен в своей статье явно преуменьшил грозившую ему опасность. В последнюю ночь, погребенный под снегом, он чуть не задохнулся.

Кроме того, ему угрожала ампутация нескольких отмороженных пальцев-.

Это было самое трудное из путешествий Амундсена. Он ставил рекорды и преодолевал любые преграды, но Хардангервидду так и не покорил. Тем не менее плато преподало ему несколько важных уроков. Оно стало его полярной «нянькой», позволив вовремя совершить все ошибки новичка.

После этого Амундсен, которому нужно было набрать необходимый морской стаж для получения квалификации помощника капитана, отправился в свое второе арктическое плавание ни много ни мало – на «Джейсоне», который после своего южного вояжа снова вернулся к тюленьему промыслу в норвежских водах.

Но теперь наша история совершает поворот в другую сторону.

Глава 6

В антарктическую ночь

Карстен Борчгревинк, старый приятель Амундсена, не устоял перед соблазном занять должность суперкарго[13] на норвежском китобойном судне «Антарктика», задачей которого была проверка сообщения сэра Джеймса Кларка Росса о коммерчески оправданной охоте на китов у берегов Антарктиды. Так люди впервые оказались в море Росса с момента его открытия в 1841 году. Китов не нашли, но у мыса Адэр капитан «Антарктики» Леонард Кристенсен спустил шлюпку и высадился на берег. Борчгревинк отправился с ним. Они стали первыми людьми, ступившими на Землю Виктории. Это произошло 24 января 1895 года. Первый шаг к полюсу был сделан.

В июле того же года в Лондоне организовали шестой Международный географический конгресс, и Борчгревинк спешно преодолел полмира за свой счет, чтобы успеть туда со своими новостями. В Лондоне он сразу же предложил себя в качестве руководителя экспедиции, которая должна была отправиться на мыс Адэр и провести впервые в истории зимовку на Антарктическом континенте. Конгресс принял резолюцию о том, что