Жак-Ив Кусто - Лососи, бобры, каланы Страница 14

Дополнение (Ж.-И. Кусто)

Причины, вызывающие гибель практически всех лососей, остаются невыясненными. Если когда-нибудь физиологи проникнут (что весьма вероятно) в эту тайну, то несомненно это прольет луч света и на механизм старения человека…

Однако нет никакого сомнения в том, что эта гигантская гекатомба животных небесполезна, ибо она составляет этап в грандиозном цикле водной жизни. Колюшки и форели устремляются к добыче. Питательные элементы из тела лососей обогащают фито- и зоопланктон озера. Этот планктон является пищей для мальков, потомков наших красных лососей, которые только что родились на свет… чтобы в положенное для них время так же возложить свою плоть на алтарь родного ручья.

4 августа (Бернар Делемотт, продолжение)

«Полдень. Радиосвязь с „Калипсо“, а в это время семь прекрасных форелей, завернутых в бекон, поджариваются на решетке над костром. Жак не может удержать слюнки, а „Калипсо“ докладывает по радио об успехе операции „Каланы“.

После полудня мы посещаем маленькие водопады на ручье Мидаун, где множество лососей еще стремятся преодолеть их. На обратном пути лис, типичный позер, если можно так выразиться, целых полчаса красуется перед нами. Увы! Пленка кончилась…

По возвращении мы застаем сотрудника Службы рыбного дела и охраны дикой природы США, который не смог встретить нас 31 июля. Его зовут Бен Дракер, и он биолог. Он открывает нам двери весьма комфортабельного дома (это вместо гаража!), куда мы быстренько перебираемся. После размещения, чтобы отметить это событие, все голиком попрыгали в озеро. Вода весьма свежа (8—10 °C). Но мыло пенится, и мы чувствуем себя прекрасно».

5 августа (Патрис Инносенти)

«Следуя указаниям Бена Дракера, устанавливаем клетку для лососей, на границе лагеря, для детальных наблюдений за различными фазами старения этих животных.

Попозже утром Бебер улетает на гидросамолете Жиля. Он едет за пленкой и, что не менее важно, увозит нашу корреспонденцию.

Потом мы поднимаемся по ручью Каньон; там мы спугнули с десяток медведей, которые закусывали лососятиной. Вечером же, во время обеда, медведи не мешают нам в полном спокойствии есть наших лососей».

Прощай, Кадьяк

6 августа (Доминик Аррие)

«Гнусная погода. Сильный ветер. Никаких новостей о пленке. Визит к гнезду белоголовых орланов. Звукозапись крика птенцов. Затем отъезд на ручей Мидл: мы снимаем настоящее столпотворение лососей перед входом в устье этого ручья. Ловля форели на удочку. Щучка, пойманная за 3 минуты: никакого удовольствия.

Сегодня Жак принял окончательное решение побриться. На какой-то миг лицо его было в бороде наполовину. Затем он довершил операцию по оголению. В настоящий момент это единственный безбородый член нашего сообщества».

7 августа (Жак Ренуар)

«Ветер свирепый, мгновенные просветы в тучах. По дороге на ручей Мидаун мы вымокаем до нитки. Затем погода немного улучшается, но тучи не уходят, так что, говоря языком киношников, у нас все время фальшивый цвет. Новые наблюдения за борьбой между самцами лососей, брачными церемониями и выметом икры. У устья ручья Мидаун, как и вчера у ручья Мидл, мы обнаруживаем громадные кладбища лососей. Рыбы здесь находятся на самых разных стадиях разложения. Ив снимает самку с разорванной спиной и вытекшими глазами, но все еще живую: брюхо у нее полно икры. Форели, приплывшие целой стаей, хищно набрасываются на трупы, которые уносит течение».

8 августа (Доминик Аррие)

«Лучезарный день. Дымка слегка пепельного тумана, явно вулканического происхождения, чуть снижает прозрачность воздуха. Съемки на ручье Мидаун. Во время съемки медведь средних размеров приближается к нам на расстояние по меньшей мере десяти метров. Слегка запахло паникой, когда зверь, вместо того чтобы убежать, сделал еще несколько шагов в нашу сторону… Только невозмутимый Жак продолжает снимать; удовлетворив свое любопытство, медведь наконец-то удаляется.

Во второй половине дня Жиль наносит нам ответный визит, без пленки, но с почтой. Традиционная партия в белот перед сном».

9 августа (Бернар Делемотт)

«6.30 утра: дождь. 10 утра: солнце. 12 часов: низкая облачность с настоящим секущим дождем… Вчера вечером мы свели на нет наш последний запас пленки: может быть, сегодня днем возникнет свежая порция киноленты, так как, по нашему убеждению, через двое суток в реке уже не будет лососей. Ночью медведи разорвали палатку, где хранилось оборудование, и слегка попробовали некоторые инструменты на зуб, но вскоре отказались от столь безвкусной пищи; дождь, который шел ночью, нанес большой урон. „Калипсо“ (радиосвязь скверная) испытывает примерно те же затруднения с пленкой, что и мы. Очевидно, сбой снабжения произошел из-за забастовки на воздушном транспорте. В такой глубинке, как наш Кадьяк, мы лишены возможности быть в курсе событий».

10 августа (Ив Омер)

«Погода ни рыба ни мясо, как мораль. Приготовления к работе на завтра. В конце дня приземляется гидросамолет — наконец-то привезли пленку».

11 августа (Патрис Инносенти)

«Этой ночью Жак и Бернар спали в зодиаке, чтобы застать медведей врасплох (и заснять, если будет возможно); с позавчерашнего дня звери бродят совсем близко от нашего лагеря. Они медведей якобы „вычислили“, тем более что кругом было очень темно. Никакого фильма, зато есть доказательство, что стопоходящие обладают некоторым умом, либо чувством юмора, либо тем и другим вместе.

Погружения в устье ручья Мидаун, на кладбище лососей. Солнечный день, то есть работа и энтузиазм».

12 августа (Доминик Аррие)

«Утренний подъем. Погода ясная и холодная. Жак, Бернар и Ив снимают важные этапы старения лососей. Я присоединяюсь к ним чуть позже, вместе с Беном, биологом. Новое погружение в устье ручья (на этот раз ручей Каньон): новое кладбище лососей. После полудня большая уборка. Вечером прощальный обед a la Гаргантюа со всеми нашими друзьями из ДРОА и Службы рыбного дела и охраны дикой природы США. Аперитивы. Гигантский ростбиф с картофелем в соусе (уф! наконец-то покончено с лососем!). Десерт. И бесконечные дискуссии о фото, медведях и китах».

13 августа (Бернар Делемотт)

«Гидросамолет прибыл в 8 утра. Я лечу в первой партии с Жаком. В 9 часов уже море… Ветер 40 узлов, аромат водорослей и иода, волны, в общем что-то движущееся, живое в конце концов. Я буквально воспрял. Статическое окружение гор и озер, в котором мы провели полтора месяца, имеет свою прелесть — это так благородно. Но там все же чувствуешь себя пленником. Море — это единственное, что дает достоверное и полное ощущение свободы…