Наталья Притвиц - Саянский дневник Страница 15

Воды поблизости нигде нет, но мы легко выходим из положения, подставляя котелки и кружки под нависающий край плачущей скалы, и они быстро наполняются ее ледяными, прозрачными и совершенно безвкусными слезами.

Итак, висячий лагерь оборудован с максимально возможными в данных условиях удобствами.

Перед тем как залечь в палатку пережидать непогоду любопытный летописец, а потом и Танюшка карабкаются наверх и немного назад, на острый гребешок хребта.

Подходим к краю, заглядываем вниз — и невольно отшатываемся. Под нами пропасть, в которую хребет обрывается отвесной стеной. Далеко внизу видны серые лбы скал, снежники; правее — вертикальная стена Грандиозного, на которой каким-то чудом держатся языки льда и снега. Но все это мы видим буквально одно мгновение. Все закрывают клубы облаков, спускающихся с Грандиозного и поднимающихся снизу, из котлована. Там, внизу, творится что-то невообразимое. Это поистине адский котел, в котором без конца кружатся серые клубы тумана, то поднимаясь, то опускаясь и только иногда открывая в своих разрывах зияющую бездну. Мы торопимся уйти подобру-поздорову, потому что это адское варево явно закипает, поднимается кверху и норовит перелиться на нашу сторону хребта. Но не успели мы спуститься и на тридцать метров, как над хребтом показалась седая волна тумана, перевалила его и догнала нас.

Сразу исчезло все — и гребень хребта, и стена, под которой была наша палатка. И плохо бы нам пришлось, если бы мы не успели добраться до своего карниза в промежуток между первой и второй волной. Только мы дошли до своих, как все кругом опять замутилось, и не стало видно ничего — только стена, блестящая от воды, и прильнувшая к ней оранжевая палатка.

Итак, мы окопались и залегли. Осада Грандиозного продолжается.

Проснулись около пяти часов. Палатка вся светится розовым светом, и это не оптический обман — над нами голубое небо, и наш склон освещается солнцем.

Первым нашим порывом было — скорее наверх. Но это был слишком поспешный вывод: во-первых, было уже поздно, даже успев подняться до темноты, мы не успели бы спуститься; во-вторых, голубое небо стремительно уходило вниз по долине, а со стороны Грандиозного опять надвигались низкие темные тучи. Поэтому ограничиваемся прогулкой с фотоаппаратом на тот же хребетик. Сейчас оттуда открывается великолепный вид на север — голубые и синие хребты, а над ними вереницы облаков, непрерывно меняющих свою форму и величаво уплывающих все дальше. В одном месте серо-лиловые облака точно проведены по небу небрежным мазком кисти, в другом они ослепительно белые, как нежнейшая пена, вдали они сливаются в одно сплошное облачное море, а над ними, высоко в синеве неба, гордо проплывает одинокое седое облако, похожее на корабль.

Отсюда хорошо видна долина ручья Разведчиков, по другую сторону хребта — долина ручья, образованного большим водопадом.

Наша горка, на которую мы лазали для разведки, отсюда выглядит небольшим холмиком. Даже как-то неудобно, что мы были страшно довольны, когда взобрались на нее. Ярко зеленеют склоны долины, издали кажется, что там не высокотравье и не цепкие кустарники, а шелковистая трава. По склону сбегают вниз темные полоски таежек — островков из кедра, которые постепенно редеют по мере приближения к цирку. По самому верху хребта идет коричневая полоска — точь-в-точь, как на шкуре изюбра.

А на цирк не хочется смотреть: в него беспрерывно ползут грозовые облака, отливающие синевой.

Возвращаемся и залезаем в палатку. Едва успеваем поужинать, как налетает порыв ветра, за ним другой, а затем по тенту начинают стучать уже не капли дождя, а крупный град. Градины отскакивают от скалы и сыплются прямо в палатку. Через полчаса град прекращается, но мы терпим огромный ущерб. Между нашими головами и стенкой насыпался целый сугроб из градин, градом засыпан канат, ботинки, одеяло. Самое печальное, что градины быстро тают и одеяло на глазах пропитывается водой. Мы отважно боремся и вычерпываем град из палатки ложками, кружками, крышками от котелков. Наконец аврал закончен. Все слегка подмокли, одеяло, сырое, палатка отяжелела и провисла.

Но делать нечего — надо спать. Перед сном вылезаем из палатки. Наш склон весь засыпан градом. Тучи еще чернее и еще ниже. Вдали слышны орудийные раскаты — идет гроза.

Штурм продолжается.

29 августа

Ночь прошла, как и полагается на холодных ночевках: все вертелись и жались друг к другу, пытаясь согреться. Под бок все время попадали то пряжки рюкзака, то кольцо, то ремни, то просто камень; палатка провисала и, когда кто-нибудь пытался ее стряхнуть, на голову выливались пригоршни холодной воды. Всю ночь где-то рядом с нами гремел гром, и что-то стучало по палатке, а временами она пыталась улететь вместе со всем содержимым. Удовольствие довершилось тем, что в продолжение ночи щебень, которым была подсыпана палатка, постепенно сползал вниз, а ноги наши опускались вместе с ним.

Но мы все-таки выжили. Утром градусник показывал 0°, небо было синим, а мы закоченели, как сосульки. Проснулись мы в луже. На нас лежала палатка, на ней — слой снега. Когда инструктор вылез наружу, чтобы обозреть окрестность и погоду, раздался лязг, постепенно затихший где-то внизу. Это скатились под обрыв три пары кошек, лежавшие снаружи. Высматривание их в бинокль ни к чему не привело.

Небо оказалось на самом деле не таким уж синим, и на него со всех сторон быстро шли в наступление облака. Было ясно, что погода скоро испортится. Мы стали спешно укладывать мокрые вещи в мокрые рюкзаки и негнущимися пальцами шнуровать ботинки. Стоило только всунуть в мокрые ботинки ноги, как они моментально окоченели. Посторонний мог бы наблюдать забавную картину — на узком заснеженном карнизе между небом и землей четыре человека бодро маршируют на месте, размахивая руками и пытаясь согреться, пока пятый собирается в палатке.

Пройдя карниз, мы вышли на осыпь из больших остроугольных камней, тоже присыпанную снегом. Камни, несмотря на свою величину, удивительно подвижны и в самые неожиданные моменты покачиваются или совсем выскальзывают из-под ног.

В лицо дует холодный ветер, начинает сечь снежная крупа, вершина Грандиозного опять окутана облаками.

Пока мы твердо выдерживаем одно направление: поднимаемся по спирали, огибая вершину так, что она все время остается слева.

Наконец подошли к последнему препятствию, последнему оплоту Грандиозного. До вершины остается не более 100–150 метров по вертикали. Мы продолжаем траверс, надеясь, что карниз где-нибудь выведет нас наверх. Лезть прямо невозможно — слева от нас возвышаются гладкие обледенелые стены.