Евгений Буянов - Истребители аварий Страница 16

Женя спасена! Это победа! Победа? А что же дальше?..

Удалось кое-как устроиться на береговом льду, подстелив промокшие пуховки. Не без труда сняли, отжали от воды и вновь надели промокшую одежду. Напряжение борьбы отняло на время чувство холода, но теперь оно появилось. Злобны ветер дул непрерывно, водяной поток разделял их и не позволял согреть друг друга. Чтобы выбраться, надо преодолеть крутую ледовую стенку желоба, почти отвесную. Иметь бы кошки и ледоруб, или хотя бы что-то одно! Но ни того, ни другого нет! Ледовая ловушка…

Да, Женя спасена! Но какой ценой?! Как выбраться из этой западни? У Саши в кармане остался только один перочинный нож…

– Что же делать, Шура?

– Ничего, ничего, Женечка! Самое страшное позади! Вывернемся!.. Что-нибудь придумаем!.. Держись!..

Саша начал долбить поверхность льда ножом, пытаясь выполнить углубление-зацепку сначала для руки, а потом для носка ботинка… Как-нибудь…

Ветер валом, с усилением на порывах… Прошел час, другой, третий. Светлый день сменился сумерками, а потом темнотой… Хотя одежда частично и подсохла, холод свирепел: на каждом кроме нижней футболки был только тонкий свитер-»олимпийка» и оба чувствовали себя на ветру «дырявым решетом»… Промокшие пуховки лежали под ними…

После четырех часов работы Саша выполнил два углубления для ног и две зацепки для рук… Но начал понимать и тщетность дальнейших усилий: руки и все тело сводило судорогами от холода, оно становилось «деревянным». Он уже еле держался на краю водяного потока. На зацепки можно было встать, но долго простоять на них невозможно… Сначала, часа три, их колотило крупной дрожью, но потом дрожь прекратилась, а это являлось никак не признаком «привыкания», а зловещим предвестником опасного замерзания. Синдромом переохлаждения…

Еще через час Женя ощутила, что временами почти отключается. Уже слабо помогали попытки согреться упражнениями: от них только увеличивалось состояние усталости. Движением воли она требовала от себя возобновлять их вновь и вновь… Заснуть хотя бы на минуту означало сорваться в поток и напряжением всех нервных сил она еще держалась на скользком льду, понимая, что силы скоро кончатся. Утомленное сознание начинает давать сбои: то забываться в кошмаре близкого воспоминания о борьбе в потоке, то почти «отрубаясь» в полусонном забытьи, то порождая желанные видения в виде звуковых и световых галлюцинаций. Временами ей казалось, что сквозь шум ветра слышит чей-то крик или видит сквозь темноту возникший луч света. Тогда она кричала в ответ. Поддерживала близость Саши и переговоры с ним. Но и он начал переходить в похожее состояние отрешенности. И вот в сознании появилась и усилилась мысль о том, что приближается самое страшное, что «ЭТО» уже не предотвратить… Что «ЭТО» может предотвратить только чудо… И родилась вера в чудо! Что оно должно произойти! Эта мысль стала навязчивой и тоже помогала держаться…

«Нет! Мы не погибнем!.. Этого не может быть!..»

Рассказ Жени Берлиной

В странном я находилась тогда, полубессознательном состоянии. Плохо и медленно соображала, многого вообще не понимала, тем не менее, в память четко врезались события той трагедийной ночи. Конечно, имелась видимая причина нашего тяжелого с Сашей состояния: нас обоих сильно поразил холод. Но после пришло осознание того, что психологическая травма от происшедшего была тоже очень сильна и вызвала некую «усталость рассудка», не позволившую сразу правильно оценить новую ситуацию. Случилось оцепенение, паралич разума, зато каким потрясающим было его пробуждение!

Держаться! Держаться на краю потока стало навязчивой идеей, как и вера в чудо! Больше ничего не оставалось! Что сулит нам будущий рассвет и удастся ли дожить до рассвета, мы не могли знать! Меня согревала только надежда на Сашу, моего спасителя, и надежда на помощь, очень призрачная, поскольку ребята за два дня, мы знали, вряд ли еще дошли до заставы… Могла еще прийти на помощь какая-то проходящая туристская группа, но здесь, в местах весьма отдаленных, группы проходили достаточно редко и тем более никто бы не стал идти ночью… Наше положение было безнадежным, но в этом мы не признавались ни друг другу, ни себе! Держаться! Держаться!..

Я чувствовала, что начинают отказывать руки, что холод забирается внутрь все глубже, что рассудок уже переходит в мир галлюцинаций… Я, атеистка до мозга костей, начала читать молитву…

И этот новый, вначале еле слышимый звук тоже показался галлюцинацией! Но он стал повторяться все сильнее и сильнее!.. Свист, и свист не ветра, а свистка!.. Он рождал надежду, хотя совсем непонятно, откуда он мог появиться. Мы пробовали кричать в ответ, но шум потока заглушал наши крики…

Потом за звуком, показался свет, тоже слабый, затем более сильный! Он появился, подрожал в отдалении и почти исчез… Страшно было даже подумать о том, что он исчезнет совсем! Но он стал возвращаться и, наконец, мы смутно в темноте увидели человека с механическим фонарем и с рюкзаком за плечами. Мы крикнули, он ответил, приободрил и велел еще немного продержаться… Но как он сможет достать нас отсюда, я не понимала… Мой ум уже не смог дойти до того, как это произойдет… Я ничего почти не понимала, когда меня перетянули веревкой… Что же дальше?… Он велел лечь на лед, когда раздастся свист. Зачем? Зачем ложиться на лед?… Но я послушно легла, и мощная сила потащила меня за веревку по скользкому, мокрому льду. Зачем, зачем меня так грубо тащат?..

И вдруг, страшная трещина с потоком оказались внизу и далеко! Далеко!!! Всего в двух метрах от края, но уже в совсем другом мире! Я лежала на леднике, и уже не надо держаться за мокрую одежду, примерзшую ко льду! Я попыталась подняться, но не смогла. Тот страшный мир холода упрямо не хотел меня отпускать! Мой спаситель подошел, поднял меня и отнес еще от провала, уложил на коврик, что-то сказал и исчез… Я опять осталась одна, и чувство одиночества пронзило новым холодом. Однако из последней его фразы я поняла, что он вернется… Зачем, зачем он ушел?..

Он вернулся и не один, а с Сашей. Потом резко и грубовато меня раздел, говоря что-то успокаивающее… Во мне сохранились женские чувства, и они пролились слезами, когда я не смогла противостоять бесцеремонному натиску грубой, спасительной мужской силы… Потом стало легче. Так же быстро он одел меня в сухое и теплое, влил в губы что-то горькое и холодное, но от чего в теле постепенно возникло тепло, страшно закружилась голова, а взор и рассудок еще более затуманило дымной пеленой беспорядочных мыслей и ощущений. Завернул в пуховку, размял замерзшие руки и ноги… Потом немного поговорил с Сашей. Я слышала и запомнила этот разговор, но совершенно не поняла тогда его содержания. Сознание было придавлено.