Джейн Крайл - За подводными сокровищами Страница 18

— Когда вы будете готовы туда отплыть? — осведомился Барни, и я увидела отражение Синей Ямы в его глазах.

— С восходом солнца завтра, — сказал Джо, — а сейчас мы пойдем и найдем для вас дом. При повороте мы окунули парус, и Джо направил судно обратно к причалу.

В нескольких кварталах от причала Джо провел нас по лестнице к квартире с надписью «Фотостудия Клэра». Нас встретил Рондольф Клэр — высокий джентльмен в безупречном черном костюме, белой рубашке с черным галстуком-бабочкой. Он поприветствовал нас в изысканной манере, напоминающей отдаленные времена Королевства Гаити и короля Кристофа.

— Позвольте заверить вас от всего сердца, сэр, что я с радостью предоставлю свой дом в ваше распоряжение, — сказал он, обращаясь к Барни. — Я подготовлю все необходимое к вашему прибытию. Слуги будут вас ждать. Я передам все распоряжения по радио.

Приготовления показались нам столь тщательными, что мы подумали: а сможем ли мы себе все это позволить?

— А сколько это будет стоить? — спросили мы.

— Десять долларов не будет слишком дорого для вас? Вы сможете там прожить, сколько пожелаете.

Мы с радостью согласились, и господин Клэр написал лучшим спенсеровским почерком официальный договор об аренде и подписал его. Сделка состоялась.

— Чем мы будем там питаться? — спросили мы у Джо. — Нужно ли брать с собой продукты?

— Нет, не нужно. Там вы будете иметь все, кроме свежего мяса. Если вы хотите свежего мяса, мы сходим на рынок и купим морскую черепаху, — ответил он.

Джо вывел нас из-под палящего солнца во влажную затененную прохладу оживленного рынка. Прилавки были завалены горами рыбы с яркой окраской; в не меньшем изобилии лежали мурены, скаты, крабы, омары, акулы и кальмары. В конце рынка был загончик, битком набитый морскими черепахами весом от двадцати до сорока фунтов, покрытыми замечательными панцирями, которые полируются и продаются как черепаховые щиты.

— Каретта не хуже зеленых черепах, — пояснил Джо. — Возьмите вот такую, — и он указал на подвижную черепаху весом фунтов в двадцать пять.

Продукты на Багамских островах дорогие, и черепаха обошлась нам в ту же цену, что и аренда дома. Мы оставили черепаху на борту, положив ее вверх ногами. В таком неподвижном положении она может прожить много недель, если держать ее в тени и время от времени обливать водой. Морских черепах вне воды лучше держать лежа на спине, потому что в этом положении большая тяжесть спинного панциря не давит на нее и не затрудняет дыхание.

На другой день, когда первые косые лучи солнца освещали бухту, на причалах уже было заметное оживление. Женщины на улицах уже устанавливали свои рыночные палатки из соломенных циновок, а команды судов, сделав покупки, возвращались на борт к завтраку. Капитан Джонсон уже приготовил все для нашей встречи и в нашу честь поднял американский флаг, правда звездами вниз. Он исправил свою ошибку, а затем представил нам старшего помощника, своего дядю Германа.

Судя по худому и слабому телу дядюшки Германа, а также по его высокому дребезжащему голосу, ему было более семидесяти лет. Он носил кепку, которая бы очень подошла к паре щегольских брюк «гольф». Брюки же дядюшки Германа были из старой выцветшей, засаленной материн цвета хаки. Мы надеялись, что обязанности дядюшки Германа не будут слишком тяжелыми для него, уж очень он был стар и слаб с виду.

Подняв парус, мы при благоприятном ветре и сильном течении прошли мимо красного и черного буев с проблесковыми огнями, мимо шестидесятишестифутового маяка на Хог-Айленде, а затем вышли в открытое море. Как только бухта осталась за кормой, нам представился первый сюрприз в виде вылезавшего из трюма человека.

— Это моя команда, — сообщил мне капитан Джо. — У Тома не все дома, так что не обращайте внимания, что бы он ни делал. Он никому не сделает вреда. Он хороший, меня он слушается.

Том медленно вылез из трюма. Он был похож на гориллу из джунглей Конго. У него была блестящая и черная кожа и сильно развитая мускулатура, ходил сутулясь, и его необычно длинные руки чуть ли не касались палубы. Его жесткие курчавые волосы вылезали из-под старой клетчатой кепки; он носил английскую полосатую рубашку без воротничка. Его когда-то белые брюки поддерживались зеленой веревочкой, лицо походило на недодержанный снимок, на котором были видны желтоватые белки глаз. Том смотрел на меня пристальным взглядом с непосредственностью ребенка, совершенно не отводя глаз; его ничуть не смутила моя попытка взглядом заставить его опустить глаза. Он захихикал, затем стал прыгать, потом снова захихикал, после чего принялся жевать хлебную корку.

— Том никого не обидит, — сказал Джо, — он только ворует еду. Он находился под опекой правительства, но я взял его на поруки. Он будет у меня работать, пока я буду следить за тем, чтобы он не набедокурил. Я несу за него ответственность. На берег я его не пускаю.

В это время поднялся отчаянный шум на шкафуте. Дядюшка Герман лупил Тома палкой. Том пытался украсть часть обеда, а дядюшка Герман, который, помимо обязанностей старшего помощника, исполнял обязанности судового кока, поймал его с поличным. Дядюшка Герман, уже впавший во второе детство, и Том, фактически еще не вышедший из первого, постоянно бранились, колотили друг друга и бросались разными предметами, когда их охватывала ярость.

Трюм судна напоминал шляпу волшебника. Хотя мы думали, что зафрахтовали его за фунт стерлингов в день исключительно для себя, мы скоро обнаружили, что оно битком набито зайцами. На палубу вышла рослая женщина. На ее лицо бросала густую тень соломенная шляпа с широкими полями. У нее на руках был грудной ребенок. Его черные спутанные хохолки были перевязаны двумя невероятными бантами бледно-розового цвета. Затем вышел восемнадцатилетний юноша с налитыми кровью глазами и опухшими веками. На нем была только нижняя фуфайка, и мы подумали, не проиграл ли он верхнюю рубашку на скачках, как это сделал наш первый шкипер. Юноша прилег на палубе и проспал большую часть дня. Подошвы его ног выглядели ослепительно белыми на фоне его черного, как смоль, тела. Вылез старичок с седой щетинистой бородкой, да еще мальчик лет двенадцати. Им заканчивался список пассажиров. На мальчике была надета заношенная рубашка без рукавов. Он сидел на палубе, скрестив ноги, и жевал сахарный тростник. Он постоянно смотрел на нас и скалил зубы, когда ему удавалось поймать наш взгляд. Свободной рукой он время от времени чесал себя, по-видимому сильно страдая от зуда. Трюм, из которого вышли зайцы, все же не стал пустым. Он простирался по всей двадцативосьмифутовой длине посудины и был так набит мешками муки и сахара, что трудно было себе представить, где там прятались люди.