Своя география - Александр Иванов Дромомания Страница 18

Трасса, по которой мы едем, называется зимник, и не все южные люди знают, что существует такое. Летом здесь реки и озёра, а как наступает зима, то выходит специальная техника и начинает утрамбовывать снег, поливать его водой, снова накатывать и своими гусеницами, колёсами и специальными санками-волокушами создавать транспортную артерию. В нашей стране много мест, куда на машине можно попасть только по такой дороге. Только зимой. Говорят, что автозимники — это чисто российское изобретение, и нигде в мире больше не встретишь такую развитую сеть ледяных магистралей, даже в Канаде, столь близкой к нам по климату зимники есть, но мало и они достаточно короткие.

«Знаешь, — рассказывает водитель, — я терпеть их не могу, сколько я на них горя хапнул. Машина так и сыпется здесь, то одно сломается, то другое, то третье. Редко, когда всё гладко пройдёт. Я зимник когда проезжаю, так и оцениваю: машина цела, сам жив-здоров — значит, всё хорошо, нормально проехал, а на время не смотрю, никуда я не тороплюсь. А если мороз, это вообще отдельная тема, потому что если что не выдержит, то всё, хана. Можно замёрзнуть. Всё замерзает, солярка, масло, двигатель, кабина, колёса и человек. Знаешь, их сколько позамерзало тут? А ещё эти горы. Здесь-то, ладно, больших подъёмов нет, а вот в Красноярском крае я намучился. Сколько льда на этих подъёмах нарубил. Останавливаешься, берёшь топор и идёшь рубить насечку по колее, такую лесенку для колёс, чтобы протектору было за что цепляться. Рубишь, устаёшь, осколки льда летят в лицо, лёд тает, и вода стекает по коже, замерзает тут же, и думаешь, то ли это слёзы, то ли вода, сопли или уже кровь. Потом заползаешь в гору, а там впереди ещё, и ещё, и ещё… Стоишь, смотришь и чувствуешь себя таким маленьким, беззащитным, один на один с этими горами, морозом, снегом и льдом. А когда выйдешь на асфальт, ну даже на бетонку, такая радость охватывает, и хочется орать: я проехал! Проехал! Господи, хорошо-то как! Он кончился! Я выехал на дорогу!»

Ведьмочка мерно покачивалась, стучалась своей пластиковой метлой о лобовое стекло, фары КамАЗа выхватывали из темноты снежную колею, деревья, светящиеся дорожные знаки и красные отражатели направляющих вешек, а иногда даже пересекающих трассу северных оленей.

Путешествия по зимникам сложны, тут высокие требования к технике и к человеку. Случайные люди здесь не продержатся. Что касается автостопа, то здесь надо быть серьёзнее: не получится «проскочить», как на автомагистрали в средней полосе. Тут не бывает случайных коротких встреч, если уж ты смог вытерпеть долгое ожидание, если не замёрз, тебя взяли, то это обозначает чаще всего, что вы будете вместе с водителем достаточно долго разделять все приключения: и толкать машину, откапывать её, ремонтировать, готовить еду, заваривать чай, спать в неудобных условиях или же, наоборот, долго бодрствовать. С подводной лодки, как говорится, не убежишь. Каждого попутчика запоминаешь, с каждым становишься родным. Это большая ответственность. По нашим человеческим качествам будут оценивать всех редких северных путешественников.

Итоги перед паузой

Кругосветный проект приостановился. Всего я проехал не такую уж и большую часть запланированного маршрута, от Норвегии до Игарки (заметки про Игарку можно почитать в книге «Дромомания»), через Мурманск, Архангельск, Нарьян-Мар, Усинск, Салехард. Сейчас решил отложить дальнейшее прохождение. Хотя думаю, что Север меня снова позовёт в приключения. Тогда будет новый рассказ.

2011

Часть третья

Старше. Заграница

Первый загранпаспорт я получил ещё советский, но он так и пролежал девственно чистым, без штампов. А вот в студенчестве начались уже настоящие взрослые путешествия, за кордон.

Первой такой настоящей заграницей оказался Афганистан в 2005 году.

Сейчас стран уже около 30.

Люди как страны

Достаю старые бумаги. Извлекаю из глубин памяти мысли. Выуживаю из сознания слова. Тарабаню по клавиатуре пальцами, собирая эти слова в предложения, абзацы, страницы. Отрешаюсь от контакта с обыденной реальностью и ухожу в мир чувств, образов, мыслей. Моих только и не чьих более. Сомневаюсь, что даже те люди, которые упоминаются в моих словах, даже самые непосредственные участники событий имеют образы, мысли и чувства, идентичные моим. Мы договариваемся с ними о словах, которые, якобы, выражают что-то общее, они читают мои черновики, покачивают головой, кивают, говорят свои замечания, предлагают свои слова, которые лучше, как они верят, передают наши образы, чувства, мысли. На что-то я соглашаюсь, а на что-то не обращаю внимания. Так мы устроены. Мы всё время договариваемся о каких-то точках соприкосновения, мы всё время устанавливаем границы.

Практически все человеческие отношения — это постоянно переписываемая политическая карта, на которой всё время что-то меняется. Появляются новые персонажи, меняются направления движений, границы, постоянно переписывается законодательство разных стран и их объединений. Каждый человек, он словно государство. Есть у него свои границы, есть у него те (тот), кто законы выполняет. И тот (те), кто наказывает за их невыполнение. А отношения людей очень похожи на отношения стран.

Встретились два человека. Мужчина и женщина. Были они удивительно далеки друг от друга. Даже посмотреть друг на друга не могли, стеснялись. Потом они заговорили, их границы сблизились, а потом она разрешила к себе дотронуться, хотя бы за руку, потом они вместе пошли на какое-то мероприятие, в какое-нибудь место, где всё располагает их к тому, чтобы сблизить свои государства, сделать границы более проницаемыми, наладить приграничную торговлю… Потом они идут домой. К ней, к нему, ещё к кому-нибудь, не важно. Важно то, что совсем скоро они начнут или уже начали писать вместе объединённый свод законов своего нового содружества. Нового объединения государств. Долго ли коротко, но к одному времени будет готов более и менее устоявшийся главный закон. Конституция.