Джозеф Бекер - Гейши. История, традиции, тайны Страница 19

Со времен Бунка и Бунсэй (1804—1830) певцы, исполняющие катобуси и иттюбуси, начали развлекать гостей в качестве хоканов. Когда их приглашали аристократы или самураи, они носили хакама1 и предельно точно соблюдали все тонкости этикета. Однако в присутствии купцов хакама [1 Х а к а м а — широкие и длинные штаны, больше напоминающие юбку — деталь традиционного самурайского костюма, в наше время сохранившаяся как часть формы для занятий воинскими искусствами и как часть костюма в традиционном театре. (Примеч. пер.)] снимались. Эти люди были хорошо обучены манерам и разным другим умениям в самом широком смысле, и, поскольку должны были соответствовать требованиям высшего общества, их часто приглашали поэты, любители литературы и искусства, просто состоятельные люди в качестве скорее друзей и компаньонов, чем наемных работников, как сейчас. Они были настолько высокообразованны и разносторонне развиты, что представители высшего общества не считали для себя зазорным водить с ними знакомство.

Прическа мамэхонда

В настоящее время профессия хокана считается непрестижной, потому что стала их единственным средством существования, тогда как в прежние времена это было скорее личным выбором, чем необходимостью, что импонировало приглашающей стороне. Чтобы сводить концы с концами, нынешние хоканы вынуждены пресмыкаться перед гостями, в результате чего и потеряли право на уважение. Для тех, кто хорошо знаком с порядками в квартале, история Хоити[2 Х о и т и — легендарный слепой певец-сказитель XII в. (Примеч. пер.)], который мог бы выступать в Ёсивара, может показаться откровением.

В годы Бунка (1804—1818) и Бунсэй (1818—1830) хоканы носили прическу, называемую мамэхонда, а в годы Тэмпо (1830—1844) — коитё.

Постепенно хоканы деградировали, но в этом не была исключительно их вина. Если бы их гости всегда были людьми респектабельными, пунктуально следующими правилам этикета, артисты были бы вынуждены поддерживать высокий уровень мастерства и вести себя пристойно. Первым звонком было послабление в форме одежды, позволявшее хоканам появляться перед гостями без хакама. Дальше — больше.

И так продолжалось до тех пор, пока хоканы не скатились на самые нижние ступени социальной лестницы, где и находятся сейчас. Если вы позволите себе пренебрежение или нарушение этикета в восточной стране, последствия будут разрушительными и долгосрочными! До Реставрации гонорар (гёкудай) хокана составлял 1 рё (около 10 иен) за 4 часа работы (с 6 до 10 вечера). Из него вычитались 500 мон (50 сен) в виде комиссии кэмбана (см. соответствующую главу). Чтобы уклониться от уплаты комиссии в кэмбан, хоканы предпочитали прогуливаться по кварталу в надежде встретить уже знакомого клиента, от которого можно было бы получить ангажемент, минуя центральную контору. Такое явление получило название окадзури (сухопутная рыбалка). В кэмбане об этом, конечно, знали, но смотрели сквозь пальцы. В настоящее время услуги хокана стоят 10 сен за ароматическую палочку[1 Имеется в виду время, за которое сгорает стандартная ароматическая палочка. (Примеч. пер.)]. Кроме этого, он обычно получал от 50 сен до 1 иены чаевых (из которых небольшая часть уплачивалась в кэмбан и в чайный домик). В настоящее время существует два класса хоканов: один называется дзимаэ, другой — какаэ. Первые (дзимаэ) занимаются своей профессией самостоятельно, тогда как вторые (какаэ) живут в домах своих учителей или хозяев и в уплату за проживание и прокат профессиональной одежды делят с ними свои доходы. Эта система во многом идентична той, в которой заняты женщины-гейши. Между собой они используют много жаргонных выражений, таких как «отяя-сан» (вместо хикитэдзяя), «нэсан» (вместо гейша). Это слово используется только в отношении старших по возрасту женщин, остальные отзываются на свои обычные имена. Отправляясь по приглашению на вечеринку, они говорят «о-дзасики» (вместо кяку-но сэки-э дэру), апартаменты хозяина публичного дома называют го-найсё (вместо рёсю-но кёсицу), куртизанок — ойран (вместо сёги) и т. д. и т. д.

Проститутки Ёсивара занимали главенствующее положение в местном обществе, поэтому в среде профессионалов их никогда не называли дзёро или сёги, но более цветистым и эвфемистическим словом — «ойран». (Следующие пояснения по поводу происхождения термина «ойран даны» в «Кинсэй дзибуцуко». Размышления о делах современности.) Самые высокооплачиваемые женщины в Син-Ёсивара сейчас называются ойран. Этот эпитет был дан им за то, что в годы Гэнроку (1688—1704) куртизанки Ёсивара посадили множество деревьев на Накано-тё (центральной улице). Тогда камуро (девочка-служанка) из дома Кисидая написала небольшое стихотворение: «Ойран-га ити ёку саку сакура кана», которое на обычном языке звучит: «Оира-но анэдзё- ро уэси сакура-га итибан ёки сакитари» («Вишня, посаженная моей анэдзёро, цветет более пышно, чем другие»).

Это стихотворение, гордо написанное маленькой камуро, подтверждает, что слово «оира» («Я» в соединении с но или га дает «моя» или «мне») в Ёсивара позднее превратилось в ойран. Также возможно, что современное и широко используемое слово «ойран» произошло из-за того, что служанки куртизанок в старые времена говорили о них как об ойран (оира-но анэ — моя старшая сестра).

В «Добо гоэнхо» говорится: ойран означает анэдзёро (старшая сестра или старшая куртизанка) или «моя старшая сестра» на языке Ёсивара. Слово «ойран» применялось по отношению к кротким и спокойным куртизанкам[1 По другой версии, ойран были настолько прекрасны, что, когда пожилые мужчины (оитару моно) встречали их, они становились взволнованными, возбужденными и почти безумными (亂 —ран) при виде их прелестных лиц. Поэтому сложилось слово «ои» + «ран» (пожилой человек + возбуждение и почти безумие). Слово «ойран» пишется 花魁 (хана-но сакигакэ) и означает «предводитель цветов» (то есть самый красивый из цветов), потому что прекрасные женщины сравнивались с цветами, а ойран занимали такое же положение среди куртизанок, что и цветы вишни среди прочих цветов. Также в стихотворении Сэнрю (1717—1790) ойран сравниваются с рэнгэсо (Astragalus lotoides — небольшой дикий цветок бело-розового цвета, по форме напоминающий цветы лотоса): «Не рви цветы рэнгэсо. Пусть они цветут на лужайках». Это стихотворение содержит предупреждение молодым людям не выбирать себе спутниц жизни среди обитательниц Ёсивара. Кроме того, слово «ойран» появляется в известном сатирическом стихотворении: «Слезы ойран могут испортить крышу вашего дома».].

Женщины-гейши также находились под контролем кэмбансё. Футляры с их сямисэнами были выложены в ряд в помещении конторы. На каждом футляре имелась бумажная бирка с крупно написанным именем владелицы. Однако в кэмбансё были зарегистрированы только гейши с Наканотё, и там не имелось никакой информации о магури гэйся (гейша, которая занимается своей профессией тайно) или о частных гейшах из небольших публичных домов. Для приглашения гейши чайные дома посылали за ней служанку, а публичные дома — вакаймоно (слугу) в контору с примерно следующим запросом: « сан ойран-но о-дзасики дэс» (или в вольном переводе: «Мисс приглашается в апартаменты мисс »). Клерки из кэмбансё настолько хорошо знали свое дело, что никаких дальнейших переговоров не требовалось. В большинстве случаев клерки даже не спрашивали, откуда пришел посыльный, а в ночное время им было достаточно взглянуть на фонарь пришедшего (на котором всегда было написано название заведения), чтобы понять, в какой публичный дом нужно направить гейшу. Если заказанная гейша была в это время уже занята или не могла выполнить заказ по причине болезни, ответ поступал сразу же. (В последнем случае в футляр сямисэна втыкалась зубочистка, как знак того, что гейша не может обслуживать гостей.)