Леонид Репин - Параметры риска Страница 19

Если же говорить о потерпевших кораблекрушение, то и те должны верить, что помощь придет: иначе они приговорены к неминуемой гибели. Моральный фактор в таких случаях играет крайне важную роль!

Кстати, особенно надеяться на рацию нам не приходилось. Как-то дважды мы незапланированно вышли в эфир, пытаясь связаться с материком, — и ни разу не получилось: сообщений ждали лишь в определенное время. Так что если бы и случилось с нами что-нибудь непредвиденное, боюсь, пришлось бы в этом случае самим выкручиваться, не рассчитывая на скорую медицинскую помощь.

Наверное, у читателя есть вопрос: а что же доктор? Как мог он помочь, находясь за много километров?

Видите ли, он и не должен был помогать! Он принимал медицинские данные о нашем состоянии, которые мы сообщали по рации. Оценивая их, Алексей мог более-менее уверенно контролировать нас.

На точность тут рассчитывать, конечно, не приходилось: в тот день, когда со мной случился голодный обморок, и утром и вечером все показатели были абсолютно нормальными.

Коваленко, любитель скрупулезности, еще на острове начертил графики, которые весьма наглядно отражали наше физическое состояние: все показатели, что четко фиксировали тонометр и градусник, которые были у нас с собой, сначала медленно снижались, а потом круто упали.

Давление у меня, к примеру, стало 80/65 против обычных 115/75. Температура — 35,0-35,2. Короче, резкий упадок сил. Впрочем, ничего другого ждать и не следовало!

Восстанавливались силы медленно. На шестой день после окончания эксперимента измерил себе давление и с удивленном обнаружил: 80/55. Значит, силы далеко еще не восстановились. А ведь чувствовал я себя вполне хорошо, если не считать всяких мелких неприятностей с желудком. То же самое, кстати, было и с моими товарищами.

Как мы представляли себе жизнь на острове и какова она оказалась на самом деле?

Честно говоря, готовили себя к самому худшему. И все-таки надеялись, что лес и море прокормят нас. Мы думали, что найдем в лесу грибы, орехи и ягоды, а их на нашем острове не было. Мы полагали, что, хотя бы изредка, сумеем обнаружить птичьи гнезда и будем доставать из них яйца. Но яиц тоже не было: птицы".предусмотрительно" вывели свое потомство.

Короче, все наши надежды на пропитание постепенно рушились по мере того, как мы пытались их осуществить. Опыт накапливался, но после многочисленных бесплодных попыток.

Собственно говоря, это даже и к лучшему: чем труд, нее нам приходилось, тем больше это соответствовало задачам и условиям эксперимента. Ну и, конечно, мы питали надежду, что с помощью примитивного самодельного оружия — рогатки или лука — сумеем время от времени подстреливать каких-нибудь птиц. Эту мысль нам тоже очень скоро пришлось выбросить из головы.

Полагаю, что потерпевшим кораблекрушение не стоит рассчитывать па пойманных или подстреленных из лука птиц. Хотя, конечно же, есть разные птицы и разные острова. Вполне могу допустить, что кто-то окажется там, где птицы позволят хватать себя руками. Но, должен сказать, такая вероятность — слишком мала;

Не могу не вспомнить эпизод из "Таинственного острова", где описывалась охота отважных и баснословно везучих островитян: "Охотники поднялись на ноги и, действуя своими дубинками, как цепом, начали целыми рядами сбивать трегонов, которые и не думали улетать. Почти сотня птиц лежала на земле, когда остальные решились обратиться в бегство".

Вряд ли где-нибудь на земле сейчас можно так «поохотиться». Человек научил птиц и животных бояться его. На нашем пустынном острове птицы поднимались в воздух, едва только завидя нас.

И последнее, что не смогли мы предвидеть: это бессонные ночи. Казалось само собой разумеющимся, что спать-то мы будем словно убитые! А вышло наоборот. По существу, мы не спали на острове ни одной ночи. Холод и насекомые лишили нас сна.

Конечно, если бы было больше одежды, а не только то, что па нас, мы бы смогли спать по ночам, а днем, естественно, чувствовали бы себя много бодрее. Но…

Хочу надеяться, что потерпевшим кораблекрушение повезет, и они сумеют прихватить с собой что-нибудь и.; одежды, кроме самого необходимого. Во всяком случае, нужно помнить: летом, в жаркие дни, голова и тело должны быть накрыты. Это уменьшит потерю влаги из организма и защитит от ожогов.

Если уж жара станет совсем невыносимой, лучше время от времени мочить одежду морской водой. Что мы и делали. До захода солнца рубашки успевали просохнуть.

Это то, что относится к разочарованиям, к неоправдавшимся надеждам.

Зато я был твердо уверен, что мы не сможем добыть огонь и обречены на время эксперимента, как пещерные люди, жить во мраке и холоде. А мы добыли огонь! Это было настоящей победой, которая воодушевила нас, наполнила верой в себя. Не будь огня, конечно, пришлось бы много труднее…

Но, с другой стороны, мне хотелось бы вот что сказать: с добычей огня может повезти, как, например, нам может не повезти. И к этому в ситуации, подобной нашей, нужно подготовить себя.

Во всяком случае, глубоко уверен, что трение-далеко не лучший способ добычи огня. Просто так случилось, что для нас он оказался единственным. Хорошо бы найти подходящие камни и попытаться высечь огонь. Нам же таких камней найти не удалось.

Позже я думал: наверное, мы совершили тактическую ошибку, сделав добычу огня основным, ежедневным делом. Это отнимало слишком много времени и сил. Основным делом, конечно, должна была стать добыча пищи, охота.

Нам повезло, и мы нашли пресную воду сразу. Но это не значит, что всем может так повезти. Однако именно с этого — с поисков пресной воды — следует начинать свою жизнь в неизведанном месте. Вода-и только потом можно позаботиться о жилище.

Последние годы много говорят и пишут о том, что па худой конец можно пить и морскую воду. Ведь пил же ее Ален Бомбар или Уильям Уиллис! Пили и многие другие: путешественники, искатели приключений, исследователи.

Это так. Но, как сказал Ханпес Линдеман — врач, человек, дважды пересекший в одиночку Атлантический океан, — "морскую воду, конечно, можно пить, можно даже и яд принимать в определенных дозах. Но советовать потерпевшим кораблекрушение пить, морскую воду — по меньшей мере преступно".

Объясняется все просто: организм человека не в состоянии справиться с тем изобилием вредных солей, которые содержатся в морской воде. Некоторое время он борется с ними — часть выводится, часть откладывается, но непременно, рано или поздно, приходит момент, когда соль начинает организм разрушать. Тогда-то и наступает расплата.

Сейчас все ученые, специалисты по проблемам выживания, пришли к единодушному мнению: морскую поду пить запрещается категорически.