Андрей Рогач (Анро) - 21 стакан. Истории Йогеша, записанные Анро Страница 2

Индия

Я перевёл с английского пару книг одного из учителей. На тот момент я находился в Бресте. Нас было пять человек, среди которых я единственный владел английским языком.

Учитель об этом узнал и пригласил меня в Индию. Его имя – Бхактивикаша Махараджа, сам он ирландец, один из последних учеников Шрилы Пабхупады. Он не живёт постоянно ни в одной точке мира, но довольно часто бывает в Индии.

Я поехал. На борту самолёта было двое русских, остальные-индийцы, они летели на какой-то праздник. На железнодорожном вокзале в Нью-Дели нас захватил местный бизнесмен, который специализировался на продаже билетов неопытным туристам. Он сказал, что по местным законам на территории вокзала нельзя находиться необилеченным, и потащил нас в свой офис, находящийся поблизости, в котором уже несколько иностранцев ждали своей «обработки». Нам дали железнодорожный справочник Индии с указанием цен, из которого мы узнали, что мой билет до Бароды стоит семь тысяч рупий, а билет моего попутчика из Петербурга, который направлялся в Пуну, – десять тысяч. Мы всё же решили сходить в кассы, где с удивлением обнаружили, что билет до Пуны стоит немногим больше ста рупий.

Барода

Я приехал с тремя чемоданами, в зимней куртке, тогда как все вокруг, несмотря на зиму, ходили в шлёпанцах и лёгкой одежде, – было 25 градусов тепла. В таком виде я и явился в храм. На меня посмотрели и спросили: «Вы, наверное, из России?». Настоятелем храма был американец, один из учеников Шрилы Прабхупады.

Меня усадили обедать – рис, тушёные овощи, очень острая местная приправа из зелёного манго, вымоченного в горчичном масле с добавлением амалаки и чили. Принесли дал – суп из бобовых– и хотели полить им рис, но я протянул кружку. Преданный, кормивший меня, удивился, но налил. Овощи показались слишком острыми, и я решил запить всё далом – дым пошёл отовсюду, потому что, как я потом узнал, пища в Гуджарате считается одной из самых острых в Индии. Правда, по сравнению с одним храмом, в котором я оказался позже, это была совершенно пресная еда.

Жил сначала в Бароде, ездил с кришнаитами по всему штату, проповедовал. Мы останавливались в деревнях, ходили по улицам, пели мантры, организовывали пондалы – временные сцены с навесом.

Здесь я повстречал одного нищего, который не раз обошёл всю Индию и знал четырнадцать официальных языков страны, но не владел английским.

То, что ночь для всех существ, то время пробуждения для владеющего собой, а что время пробуждения для всех существ, то ночь для мудреца, занятого самосозерцанием.

Сны

Перед приездом в Индию я увидел три сна – они шли один за другим в одну и ту же ночь.

В первом я сидел перед небольшим полем, передо мной – стена, за стеной – овраг, а дальше – вспаханная земля, по которой идёт человек и катит впереди себя большую трубу.

Во втором сне я сидел у нового дома, и перед верандой незнакомый парень докрашивал перила у входа.

В третьем сне был мальчик лет семи с большой головой.

Сны я записал и, когда приехал в Бароду, увидел вспаханное поле, стену, идущую от храма, за стеной овраг, а по полю человек толкает трубу. Я остолбенел, потом спросил: «Что он делает?», мне ответили, что таким образом он разрыхляет землю после вспашки. Мы для этих целей используем борону, а они – трубу, которая разбивает большие комья земли.

Позже, по приезде во Вриндаван, я попал в дом аюрведического врача. Около месяца я толок у него разные корешки за жильё и еду. Дом был точно такой же, как во сне. Кроме того, его как раз докрашивали.

Мальчика же с большой головой я встретил в одной из бангладешских деревень.

Нет конца Моим божественным проявлениям.

Бог один

В одной деревне я встретил старика, который мне понравился, и я начал ему проповедовать. Сначала старик говорил, что он мусульманин, но я ответил, что это не проблема, ведь бог один – и это его убедило. Индусы же, которые со мной путешествовали, говорили: «Не трогай его, не трогай», но я всё же настоял на своём, и старик купил книгу.

Бангладеш

В Бангладеш, куда меня через два месяца отправил Бактивикаша Махараджа для получения новой визы, и где я прожил почти год, мы ездили с проповедческой миссией. Там была профессиональная группа вайшнавских музыкантов – на чём они только не играли! Были, например, мриданги – двусторонние глиняные барабаны с натянутой по бокам кожей коровы. Считается, что в Бангладеш мриданги самые лучшие. Или табла – два парных барабана разного размера – байна и дайна. Скрипки, флейты, фисгармония…

Джинны

На одной столичной книжной ярмарке ко мне подошёл какой-то местный парень, и мы разговорились. Собеседника звали Камил Афтаб Уддин, он представился студентом и сказал, что хотел бы попрактиковаться в английском языке. Так мы познакомились. Он был мусульманином и жил в Дакке. Позже я у него часто гостил, мы бывали в Читтагоне – это один из портовых городов на побережье Бангладеш, и, в общем, много вместе поездили. Я заинтересовал его рассуждениями о религиях, после чего он купил все доступные кришнаитские книги.

Камил рассказал мне о своём знакомом, который занимался вызовом джинна и до сих пор поддерживал с ним контакт. Этот человек учился в то время в другом городе, поэтому нам, к сожалению, не удалось встретиться.

По словам Камила, джинн необязательно должен быть заключённым во что-либо. Все они принадлежат к стихии огня. Для того чтобы вызвать духа, то есть джинна, необходимо соблюдать определённые правила касательно еды, желательно поститься, совершать намаз пять раз в день, а также ежедневно читать определённую суру Корана, которая так и называется «Джинны».

Джинн может представиться в любом образе, но обычно он похож на высокого человека. Как правило, они невидимы для людей, но могут принять вид, соответствующий данной обстановке. Когда вызываешь джинна, никогда заранее не известно, будет он покладистым или вредным. Если придёт вредный – мало не покажется. Но обычно приходит джинн, соответствующий характеру того, кто его вызывает. Поэтому нужно хорошо подумать, прежде чем заниматься вызовом.

Один человек вызвал джинна – тот оказался нормальным, коммуникабельным и помогал в трудные времена войны за независимость от Пакистана. А после завершения военных действий он приносил лекарства, которых нигде нельзя было купить в Бангладеш. Приносил, но за деньги: он не хотел воровать. Ему давали деньги, и он отправлялся туда, где нужные лекарства можно купить – в Швейцарию либо ещё куда-нибудь.