Финн Риделанд - Остров в Меланезии Страница 20

Теперь Экирави общался только со своими сверстниками из группы упей. Они жили в специальном доме на самом краю деревни, куда был закрыт доступ женщинам. Иногда Экирави и его товарищи ходили с мужчинами на охоту, а вечерами сидели перед домом упей и слушали рассказы жителей деревни. Из них они черпали информацию.

В глазах Экирави всегда горело любопытство, к которому, однако, примешивалось что-то похожее на высокомерие. Возможно, он мечтал о том, что станет необыкновенно сильным и умным, что его никто не сможет победить и ему будут открыты все тайны земли.

На следующий день после праздника танца мы сидели у костра перед домом упей и слушали, как жители Тсубиаи беседуют о всякой всячине. Они передавали друг другу табак и закуривали трубки, а на углях подрумянивались плоды таро и кукурузные початки. Здесь же сидел Экирави с товарищами. Мы болтали, жевали, ели и слушали рассказы о культе упей.

Возле огня летало с жужжанием какое-то крупное насекомое, преследуя насекомое поменьше. Из кустов выпорхнула огромная птица с разноцветными крыльями и исчезла над крышей хижины. На опушке джунглей с деревьев свисали до самой земли лианы, словно гигантский занавес. Мне все время казалось, что за ним проступают очертания ужасного чудовища, но, разумеется, это был всего-навсего сгнивший ствол дерева, поваленный могучим ураганом.

— Странный вы, белые, народ! — сказал кто-то Дэвиду. — Вы очень умные, все знаете и все умеете, но о том, что мы называем «упей», не имеете никакого представления.

Воцарилось молчание, будто говоривший размышлял над тем, как лучше объяснить нам основные аспекты мировоззрения его народа. Подумав немного, он продолжал:

— В прежние времена упей был законом нашего народа. Этот закон держал в послушании молодежь и детей. А сегодня мы сами стали как дети. Разучились бороться и отстаивать свои законы и обычаи. Теперь у мальчишек слишком длинные языки, и они почти безнаказанно нарушают законы упей…

Тем не менее поведение каждого члена упей регулируют многочисленные строгие правила. Пока юноша носит ритуальную шляпу, он не имеет права встречаться с девушками. Запрет теряет силу лишь после того, как он навсегда снимет шляпу и зароет ее или сожжет в укромном месте в лесу. Но пройдет не менее пятишести лет, прежде чем Экирави будет посвящен в мужчины и раз навсегда расстанется со шляпой упей. А пока он должен слушаться старших. Если ребята будут следовать мудрым заветам предков, все будет хорошо.

Однако ритуальная шляпа — это не только символ упей. Ее делают такой большой для того, чтобы она могла вместить всю силу, созревающую в молодом человеке. Это не было для меня тайной, но мне хотелось узнать, почему ни одна женщина не должна видеть мальчика или подростка без шляпы упей.

Мне объяснили, что упей — табу для женщин всех возрастов. Это сугубо мужской культ, и для женщины нет страшнее несчастья, чем случайно заглянуть в шляпу упей, приблизиться к дому упей или войти в него или, наконец, увидеть подростка без шляпы. Раньше в таких случаях женщину немедленно убивали, а теперь ограничиваются тем, что предают проклятию. Несчастная иногда умирает просто от страха перед грядущими бедами. Еще лет двадцать назад подростка, нарушившего законы упей, обрекали на смерть. Но теперь времена изменились, и «малолетнему преступнику» просто устраивают хорошую взбучку.

Мы просидели до позднего вечера, хотя очень устали после праздника танца. С гор подул холодный ветер, и, чтобы немного согреться, мы зашли ненадолго в дом упей. Между камнями очага, сложенного прямо на полу, горел огонь. В полумраке танцевали тропические жуки. Углы комнаты были густо затянуты паутиной. Вокруг очага величественно уселись семь седовласых старцев, старейшин селения. Присели и мы с Бретертоном.

Вместе с нами в комнату вошли подростки упей. Среди них я заметил и Экирави, хотя ему давным-давно пора было спать. Здесь, в хижине, они имели право снять шляпы, что и сделали с явным удовольствием.

Я был доволен вечером, но очень устал. Старики тоже отчаянно зевали.

— Может ли подросток упей снять шляпу вне этого дома? — спросил я сонным голосом сидящих передо мной длинноволосых ребят.

— Нет, — ответил один из них. — Снимать шляпу можно только здесь.

Дом упей стоял на столбах. Он был построен из бамбука и листьев саговой пальмы. Стены не имели окон. На прочных дверях из коры была нарисована солнечно-желтая человеческая фигура, похожая на Петрушку. Я пришел туда на другое утро, но дверь дома была заперта. Перед домом сидел Экирави и играл с ребятами, намного моложе его.

Я не мог пожаловаться на жару, потому что небо было затянуто облаками и с юго-востока дул довольно свежий ветер. Вокруг рыскали исхудалые замерзшие псы. Между хижинами взад и вперед ходили люди, завернувшись в одеяла или почти голые. Перед одной хижиной собралось несколько стариков, с которыми мы познакомились прошлым вечером. Они сидели вокруг костра, чтобы хоть немного согреться, и чинно беседовали, помешивая угли. Их жесткая и узловатая от ветра кожа не чувствовала утренней прохлады, хотя на них не было ничего, кроме заношенных лап-лап. Их лица избороздили глубокие морщины, щеки были впалые, руки тонкие и костлявые. Одному дым попал в нос, и он громко чихнул. Остальные засмеялись, показав желтые зубы с черными дырами между ними. Переговаривались они почти шепотом. Изредка они подбрасывали хворост в костер, и тотчас же весело вспыхивал огонь, распространяя тепло и уют.

Но там, где сидел Экирави, царила атмосфера далеко не такая мирная, как у костра. Пять или шесть мальчуганов, игравших рядом, лепили из красной глины фигурки различных животных. Экирави молча смотрел на своих маленьких товарищей. Вдруг, будто вспомнив, что он уже не ребенок, а служитель культа упей, Экирави вскочил и растоптал несколько фигурок. Заметив, что все испуганно смотрят на него, он набросился на мальчугана, который не успел увернуться, и изо всех сил ударил его, а потом растоптал остальные фигурки. На его лице было написано ликование. Возможно, в этот момент он первый раз в жизни почувствовал себя настоящим мужчиной…

Глядя на эту сцену, я думал о том, что мальчишки всего мира, в общем, одинаковы.

Один из старцев, сидевших у костра, говорил о том, что дом упей — это не просто жилище для подростков. Здесь живут и духи культа упей. И в этом нет ничего удивительного, ибо духи должны жить вместе с подростками, чтобы из них впоследствии получились настоящие мужчины. Днем духи обычно покидают дом упей и летают там и сям, а порой находят себе приют во вместительных тульях ритуальных шляп. Поэтому подросткам не следует снимать шляпы в неположенном месте или без веского на то основания. Совершенно естественно, что женщинам категорически запрещается не только входить в дом упей, но и появляться в непосредственной близости от него. Мальчикам, еще не достигшим возраста упей, тоже запрещается подходить к дому.