С паном Беганеком по Эфиопии - Мариан Брандыс Страница 21

class="p1">Император Федор II — до восшествия на престол он, как и наш эфиопский друг, именовался просто Касса — принадлежал к беднейшей ветви императорской династии Соломонидов. Его отец был правителем небольшого округа. После смерти отца семья оказалась в такой нужде, что мать будущего императора вынуждена была зарабатывать на жизнь продажей лекарства коссо на базаре.

Касса воспитывался в монастыре на берегу озера Тана. Бедная мать готовила его к духовному званию, но юный Соломонид, с детства отличавшийся незаурядными способностями и непомерным честолюбием, не имел ни малейшего желания стать священником. Достигнув совершеннолетия, Касса убежал из монастыря, подобрал компанию таких же, как он сам, отчаянных ребят и занялся разбоем на оживленных дорогах.

В короткий срок Касса приобрел славу великого борца и защитника христовой веры. А поскольку он был талантливым вождем и щедрым начальником, к нему потянулись со всех концов страны бедные крестьяне. Небольшой поначалу отряд со временем разросся в сильную армию, захватившую несколько больших провинций.

Авторитет «сына торговки коссо» — так пренебрежительно называли Кассу при императорском дворе — очень беспокоил монарха и преданных ему расов, и они решили покончить с опасным соперником из рода Соломонидов. Против «бунтовщика и разбойника» послали сильную императорскую армию. Но дело приняло совершенно неожиданный оборот. Одержав решающую победу над императорскими войсками, «бунтовщик и разбойник» превратился в самого могущественного феодала во всей Эфиопии.

Вскоре император умер. Придворные расы выбрали из своего числа преемника, для коронации которого был вызван старейший из эфиопских епископов — абуна.

Между тем рас Касса, узнавший благодаря своим связям в среде духовенства, по какой дороге абуна поедет на коронацию, устроил засаду. В результате глава эфиопской христианской церкви с императорскими регалиями, которые он вез с собой, оказался в его руках. Касса потребовал, чтобы короновали его самого. Абуна не стал противиться возвышению прославленного «защитника христовой веры». Так несостоявшийся священник, бывший разбойник с большой дороги был провозглашен царем царей — негусэ-негестом.

Честолюбивый рас Касса короновался под именем Федора II. Дело в том, что, согласно древней эфиопской легенде, «справедливый и доблестный правитель Эфиопии по имени Федор победит всех приверженцев ислама, освободит от неверных Иерусалим и воссядет на престоле царя Соломона». Сын торговки коссо решил убедить всех, что именно он и есть тот Федор, которому суждено завоевать трон библейского предка.

Начало царствования Федора II было благоприятным. Это первый правитель Эфиопии, стремившийся вывести страну из мрака феодального средневековья и превратить ее в современное государство. Он заставил повиноваться распоясавшихся расов, пригласил европейских советников, запретил работорговлю, ввел прогрессивные законы, назначил на важные государственные посты способных людей недворянского происхождения.

К сожалению, у этого прогрессивного и разумного правителя через несколько лет появились признаки психического заболевания. При малейшем неповиновении Федор впадал в бешенство. Он мог убить ударом кулака любого из подчиненных. Нередко случалось, что из-за своих нелепых распоряжений император попадал в смешное положение. Он шокировал окружающих неприличными выходками: Федор мог, например, предстать перед министрами совершенно голым. Странные и дикие поступки императора привели к тому, что он лишился доверия подданных и возбудил к себе всеобщую ненависть. Положение Федора было тем более тяжелым, что стране грозила опасность извне. Великобритания откровенно готовилась к нападению на Эфиопию и захвату истоков Голубого Нила, который берет начало в озере Тана.

Но англичане никогда не начинали колониальных войн без подходящего предлога. В Судане, например, поводом к войне послужило убийство махдистами генерала Гордона. В Эфиопии же таким предлогом стало безумие императора Федора.

Когда болезнь временно отступала, Федор II, смелый политик, мечтал превратить Эфиопию в мировую державу. Но прогрессирующая болезнь придавала этой мечте бредовый характер. Полубезумный негус внушил себе, что легче всего достигнет своей цели… породнившись с королевской семьей Великобритании. Не долго думая, он обратился к вдовствующей английской королеве Виктории с письмом, в котором предлагал ей ру-; ку и сердце.

Англичане отнеслись к сватовству африканского монарха пренебрежительно, и «жених» попросту не получил ответа. Вне себя от гнева и унижения, Федор приказал заковать в цепи английского консула и выслать из Эфиопии всех иностранцев. Англичанам только того и надо было. Сорокатысячная карательная экспедиция под командованием генерала сэра Роберта Нэпира двинулась на завоевание истоков Голубого Нила.

Федор стойко сопротивлялся, но, не поддержанный народом, который он восстановил против себя своими безумствами, вынужден был отступить в горную крепость Магдала. Под ураганным артиллерийским огнем англичан император приказал всем, кому не хватает мужества, покинуть крепость, а сам с ближайшими родственниками и наиболее преданными придворными остался в Магдалу. Видя, что дальнейшее сопротивление невозможно, Федор послал осаждавшим крепость англичанам тысячу волов, чтобы они могли отпраздновать победу, а сам застрелился.

Перед смертью император написал письмо английскому главнокомандующему. Вот заключительные строки этого письма, до сих пор хранящегося в британских архивах:

«Все зло, которое я причинил моему народу, пусть господь обратит в добро. Я хотел с божьей помощью завоевать весь мир и решил умереть, если не сумею достичь этой цели».

После смерти Федора, как это часто случается, от-ношение к нему совершенно изменилось: благодаря своему мужественному поступку он вернул утраченную популярность и доверие народа. В роковой крепости родилась и полетела по Эфиопии песнь славы и отмщения: «Там, в Магдале, раздался крик. Умер лев, для которого позором было бы пасть от руки человека…»

До сих пор неизвестны причины, заставившие Нэпира, которому было присвоено звание лорда Магдалы, уйти из Эфиопии. Правда, английский полководец увел войска, уверенный, что возвратится при первом удоб-ном случае, который так и не представился. Император Менелик II, занявший трон Федора, несколько лег спустя, в битве под Адуа, преподал такой урок итальянским захватчикам, что надолго отбил у европейских колонизаторов охоту покушаться на свободу Эфиопии.

Рассказ пана Беганека об императоре Федоре был единственным интересным эпизодом за все время наше-|о двухдневного заточения. Когда закончилась эта печальная повесть, мы вновь погрузились в уныние. Так и прошли эти два кошмарных, дождливых дня.

Но на третий — все изменилось. Впервые после нашего приезда в Эфиопию нас с утра разбудило солнце. Если вы не бывали в Эфиопии в период «больших дождей», вы не сможете себе представить, какая это огромная радость — проснувшись, не услышать стука дождя по стеклам, а вместо этого почувствовать тепло солнечных лучей.

С наступлением хорошей погоды произошло еще одно, не менее радостное событие: мосье Бернар привез к нам в отель пропавшего Кассу Амануэля, который приветствовал нас с самым невинным видом, не обращая никакого внимания на укоризненные взгляды.

— Не сердитесь на меня, господа, — сказал он весело. —