Подари свою улыбку миру! - Гульжиан Павловна Садыкова Страница 23

– Вполне, все, возможно, тебе надо в церковь сходить и квартиру почистить…

– Веришь, нет, раньше бы я тебя осмеяла за такие мысли, но сейчас, все, почему-то к богу повернулись, даже и ярые безбожники. Есть какая–то сверх сила, просто верить надо. Я молюсь в душе за нас обоих, за ошибки наши, надеюсь, все образуется.

– Это правильно, тебе надо свечей пройтись по квартире и святой водой.

– Вот в это я как раз еще как верю, уже помогало, лечилась, и не раз – сильная вещь!

– А я вот недавно сама прошлась со свечей по квартире, так от нее прямо черная копоть шла, а догоревший остаток получился в виде адского создания или сатаны!

– Фу ты, сплюнь! Я все же попробую провести этот обряд у себя, хотя у нас полно всяких талисманов, и даже будда на почетном месте, и родители мои с бабулей! А на душе не спокойно, я здесь, с тобой отдыхаю, каникулы себе «Римские» устроила, но сама все-таки думаю о нем, не сломался бы.

– Да как бы, не должен, он вообще-то сильный, его просто понять надо, и тебя тоже. Время настанет, он поймет, только это будет не скоро, в силу его характера.

– Как сказать! У меня есть одна задумка. Какой бы ни был, он мой ребенок, я люблю его, и мне искренне его жаль. Дай-то бог, чтоб он понял когда-либо меня.

Вскоре, вновь навестив свою квартиру, в отсутствии там Руслана, я не с большим желанием все-таки побрызгала по углам святой водой, читая мысленно свои молитвы, после чего прошлась свечей, как этому научила Светлана. Ради блага детей, любая мать готова верить во что угодно.

Свеча догорала обычным пламенем, но без копоти, а догорев, оставила след из воска на тарелочке в виде сердечка. Я удивленная, считая, что это хороший знак, с приподнятым настроением, вновь удалилась к своей подруге, давая возможность сыну побыть наедине со своими мыслями.

Рассказывая Светлане о своих проделках, в очередной раз, угощая ее своими вкусными пирожками и мороженым, я немного с грустью думала, что и мой пакостный сын, сейчас с удовольствием бы тоже поел гостинцы, хотя бы мороженое. Но он ведет себя, как обиженный ребенок, стараясь делать мне не совсем заметно все на зло, показывая и доказывая свое уверенное положение. И конечно, я понимала его и глупые поступки. Одного он не учел – чужого человека может можно как-то сломать, раздавить, убедить, но родная мать все поймет и примет по иному, ну купил ты себе что-то новое, демонстративно при этом, выкинув что-то купленное мною, ничего, я только буду рада, поел, что-то дорогое и сытное – здорово и, слава богу! Здесь не может быть и речи о зависти или укоре, просто до боли щемит от пережитого где-то глубоко в душе. Приношу мороженое, угощаю Светлану, а сама думаю о сыне, и это нормально. Он, конечно, поймет меня, но когда сам станет отцом, когда появится ответственность за свою кроху.

– Светик, я все сделала, как ты и говорила. Представляешь, свеча догорела в виде сердечка. Но, никакой черной копоти не было. Может я не так поняла, и это не сердечко, а как в картах, очередной удар?

– Перестань, все будет хорошо, это добрый знак!

– Да, ты права. Я не должна плохо думать и говорить, веря в свой Фэн-Шуй! Значит, все будет здорово! Думаю во всем надо видеть определенный смысл! А как твоя Танюшка, как Ромка?

– Таню хочу на лето отправить погостить вместе с мамой к родственникам, с Ромкой все в норме, любит, ждет, помогает.

– Это замечательно, держись за него и не обижай, а-то с тебя, несмотря, что ты маленькая и хрупкая, чего угодно ожидать можно. Мы весело рассмеялись.

Приближался мой день рождения, который совсем не хотелось отмечать. Обида на сына не проходила, мы не общались, и не обращали друг на друга никакого внимания. Он на лысо постригся, словно показывая свой характер, делая вызов всему, стал заметно худеть. Я замечала все это и переживала, жалея его.

Так получилось, что в ночь на 3 июля, накануне дня моих именин, мне не довелось в силу обстоятельств ночевать у Светланы, и провести эту ночь у себя дома, несколько не в настроении. Следующим днем, по настоятельному совету Ланки мы собирались немного отдохнуть в кафе, вместе с ней, моим племянником Лешей, и некогда бывшим товарищем Колей из Северска, с которым общались очень редко, в силу его странного характера, иногда осуждая его и укоряя. Он всегда выслушивал мои упреки, но не спорил, а лишь посмеивался и не возражал, с удовольствием продолжая с нами общаться. Мне почему-то казалось, что Коля слишком одинок и несчастен. Я подумала тогда: «Да, Коля, ты немного изменился, куда девалась прежняя спесь!», и даже стало жаль его, может зря я о нем писала лишнее, тогда, в своем первом повествовании! А он в ответ лишь посмеивался с ухмылкой самодовольного кота – «С удовольствием почитаю, ты только книжечку-то мне подари. Обо мне еще никто и ничего не писал!».

– Коль, ты уж не обижайся, чем жила, о чем думала, каким тебя тогда воспринимала, как чувствовала на тот момент все повороты жизни, так и писала. Я постараюсь, в следующей книге, может быть, тебя реабилитировать.

Коля от души хохотал: «Пиши!».

…Утром третьего июля я проснулась, необычно рано. Руслан в этот день работал. Поднявшись раньше меня, он собирался на работу. В моей душе тогда зациклилась лишь одна мысль – «только бы он не подошел ко мне, ведь я ему все равно ничего не отвечу, отвернусь, слишком уж засела во мне обида, никаких поздравлений и извинений не хочу слышать от него, наверно еще не готова, пусть пройдет какое-то время». Он, словно чувствовал мои мысли и настроение, а может и сам был так настроен, поэтому собравшись на работу, уверенно закрыл за собой дверь.

Впервые, за многие годы, мы были, словно чужие, впервые, он меня не поздравил, но мне самой этого хотелось. Тогда, своей очередной и необдуманной выходкой, я могла навсегда испортить, и без того, наши пошатнувшиеся отношения. Думаю, это моя ошибка, мы сами делаем детей такими – «Какие сами – такие и сани». Нет дыма без огня. Я принимаю и осознаю