Выше только небо: Посвящается красноярцам - столбистам, альпинистам 70-90 гг. - Николай Александрович Сметанин Страница 24

По итогам распределения по группам возражений не последовало. Однако, надо признаться, почва для серьезного конфликта была: выбор запредельного маршрута как бы заранее «выключал» часть команды из числа восходителей на вершину, делал их лишь вспомогательной группой. В подобных случаях дело доходит и до обид пожизненных. Парни говорят, что в сплоченности команды главная заслуга принадлежит Сергею Баякину. Не знаю, не знаю, от всех зависело это. Хотя, с другой стороны, есть такая идиома «душа компании», от этой «души» зависит и общая атмосфера. Так что возможно.

«Честолюбие», без которого невозможен ни один вид спорта, а уж тем более альпинизм, — самая уязвимая точка в психологии восходителей. В самом деле, какой должна быть реакция спортсменов, с именем, доказавшим всем… что они — одни из сильнейших в стране. Пожалуй, в нашей команде такое, по крайней мере в дни восхождения, было невозможно: слишком много соли вместе съели. Это после, дома уже, дозволено обсуждать, осуждать, доказывать свое, а там на горе следовало спокойно работать. Захаров говорил, что взаимная приветливость была такой, что никто никого даже дураком в шутку не обозвал. Несколько месяцев в узком мужском кругу, между прочим, и много лет.

Сергей Антипин — год рождения 1952, мастер спорта, род занятий программист. Впервые попал в горы весной 1970 года, когда Владимир Светлаков взял его с собой на альпиниаду в Туву. Поразительно быстро стал набирать опыт. Уже через два года закончил школу инструкторов, выполнил I разряд, ходил на вершины 5-й категории трудности. Сергей очутился в команде «Буревестник» и не изменял ей до самого ее естественного распада после гибели Гладкова и Дорогова и объединения остальных с командой СК «Енисей». Даже после того, как сборная команда стала ходить на технически сложные маршруты, Антипин предпочел высоту, хотя впервые призером чемпионата страны и мастером спорта стал, выступая за команду альплагеря Дугоба вместе с Сергеем Баякиным, Беззубкиным. Первый же высотный опыт на Хан-Тенгри с командой «Труда» в 1980 году был успешным. Год спустя с той же командой поднялся на пик Победы.

Погода на Эвересте «полосатая»: период солнца и относительного безветрия сменяют бури и снегопады. Счастье тем, кто угадывает, и все выходы из базового лагеря, особенно последний, штурмовой, делает в благоприятные погодные фазы. Красноярцы попадали как бы в противофазы: отдыхали внизу при теплом солнышке, а работали на маршруте в непогоду. Погода и усталость ребят — все это сильно беспокоило Сергея, исполняющего обязанности руководителя в отсутствие Баякина. Тем более, что сам Антипин был сторонником варианта первопрохождения именно этого пути.

Сильнее всего страшит неизвестность. Когда шестерка ушла на 8350 м за перегиб, исчезла связь. Антипин даже не знал точно, в какой день ребята станут штурмовать гору: 19 или 20 мая? Однако в начале каждого часа он выходил на связь, и только лишь почти через двое суток ему ответил с вершины П. Кузнецов. А когда восходители пошли вниз, к штурмовому лагерю, связь снова пропала. Антипин и понятия не имел, спустились ли с вершины, все ли спустились. Узнавать новости пришлось через англичан: их лагерь был рядом, и штурмовая группа находилась где-то возле наших там, высоко. По просьбе Антипина англичане связались по рации со своими: как там дела у русских? Сверху ответили, что в русском лагере только один человек. Поразмышляв недолго, Сергей сказал: «Не могли пятеро пропасть, пусть ваш парень сходит и посмотрит». Тот сходил и привел с собой, конечно же, Петра Кузнецова. Неунывающий Петр сказал: «Все хорошо, Серега, только вот неплохо бы нас встретить — кислорода, водичку там поднести, а то сильно все устали».

Антипин быстро отправил наверх группу встречи, а сам как ни хотелось первым поздравить парней пошел вниз организовывать караван яков.

Александр Кузнецов — пожалуй, лучше всего о характере этого мастера скажет его автоответчик: «Дорогие мои Валера, Сережа, еще раз Сережа, Виталя, Таня, Оля, еще Таня, Лена, Ваня, Наташа, Коля, Надежда, Игорь, Ирина, Володя, Андрей, Костя, Толя… сбился уже. Несмотря на то, что меня нет дома, я все равно когда-нибудь вернусь. Спасибо всем, я продолжу список позднее».

Еще на Южной стене Коммунизма в одном из кулуаров сверху упал камень, удар по каске был такой сильный, что Саша, как он сам говорит: «Умер и улетел в коридор фью-у-у. Он был многоцветным, но ясно помню только красный и зеленый». И так ему было хорошо, так, оказывается, приятно умирать, что потребовалось запредельное усилие для того, чтобы вернуться. Этот эффект, кстати, подробно описан Моуди в книге «Жизнь после смерти». После еще месяца-двух у Кузнецова появлялось странное ощущение: как будто он идет по земле, а голова его плывет где-то высоко в облаках. Тот маршрут на пике Коммунизма он считает пределом своих возможностей: подняться по Северо-восточной стене Эвереста и не рассчитывал и лишь работал на общую победу до высоты 7500 м, кстати, равную высоте пика Коммунизма. Хотя не высота ему служит пределом, ведь осталась же мечта подняться на Эверест, но уже классическим путем. Любопытно, что в интервью Александр заявил безапелляционно: «Я не альпинист, я фотограф». Ну да, это его профессия и любовь, только как же это не альпинист при таком-то перечне побед над горами!? Когда-то, ребенком еще, он прочел книгу Тенцинга Норгея «Тигр снегов» и с тех пор полагал, что альпинизм — это непременное действо очень сильных людей с ледорубом на ледовой стене. Себя же он сильным никогда не считал, да и сейчас не считает. Полюбил, однако, бег на дистанции длиннее 10 км. До марафона еще не добрался, но хочет когда-нибудь пробежать марафон в Сан-Франциско. Жизнь штука долгая.

Константин Колесников — год рождения 1964, КМС, в команде с 1987 года. Ранее выступал на чемпионатах России, затем прервал занятия альпинизмом, уйдя в предпринимательство. Горы, однако, звали назад, и он вернулся. Имени Колесникова не было в списке кандидатов на главное восхождение, однако он упорно тренировался, участвуя во всех отборочных тестах. На осеннюю разведку под Эверест отправился за свой счет. Заболел уже во втором лагере, на высоте 6200 м, скорее всего, из-за высокого темпа. Такая неприятность делала его шансы на участие в экспедиции и вовсе призрачными. Однако, Константин невозмутимо продолжал тренировки и был включен в основной состав. На стене много