Ардито Дезио - К2 – вторая вершина мира Страница 25

15 мая, был солнечный день, воздух чистый и прозрачный, как в день нашего полета вокруг К2. Гора была видна в своих самых мелких деталях. Почти весь день я прошел по тяжелому снегу от Конкордии вверх, в базовый лагерь, который я намеревался установить на высоте 5000 метров на последнем моренном островке в середине ледника Годуин Оустен, ниже слияния ледника Де Филиппе. Я был вынужден выбрать именно это место, чтобы быть гарантированным от лавин, которые часто шли с крутых склонов К2 и Броуд-пика. Здесь мы разбили палатку и сложили в нее часть груза.

Таким образом, 15 мая, точно в тот день, в который это было предусмотрено общим планом экспедиции, была создана первая ячейка базового лагеря. Правда, это было очень скромное начало, и оставалась еще не решенной проблема снабжения. Тем не менее это был первый признак установления нашего господства над местом, где должен быть устроен наш палаточный городок, предназначенный служить нам в течение нескольких месяцев надежным приютом.

После бегства носильщиков 14 мая наш лагерь в Конкордии на высоте 4600 метров стал временным базовым лагерем, где собирались люди и материалы и который мог служить исходным пунктом разведывательных групп, когда начнется подготовка штурма вершины К2.

Для правильной организации снабжения нам было необходимо установить хотя бы маленький запасной лагерь у подножия К2 и именно на том месте, где был предусмотрен базовый лагерь экспедиции.

Со мной и Ата Улла оставалась на несколько дней в Конкордии только маленькая группа носильщиков хунза. Все балти, за очень малым исключением, ушли вниз. Ушли даже те, которые работали на кухне и в связи с этим пользовались некоторыми привилегиями. Погода между тем все еще относилась к нам враждебно. Снег шел почти беспрерывно, и метеосводки, которые радио Пакистана три раза в день передавало специально для нас, были неутешительными и на будущее время.

Пока что я сидел в своей палатке и прикидывал варианты планов, пытаясь найти выход из сложного положения, созданного бегством носильщиков. Но до улучшения погоды ничего нельзя было сделать. Оставалось только терпеливо ждать.

Воспользовавшись кратковременным улучшением погоды, я послал трех пакистанских офицеров, которые нас сопровождали, вниз, чтобы они приняли участие в решении проблемы снабжения. Я поручил им договориться в Урдукасе и Асколи с возможно большим количеством носильщиков и направить их к нам с соответствующим запасом муки. Эти носильщики должны остаться у нас до тех пор, пока все грузы из Конкордии будут доставлены в базовый лагерь. Наконец, на следующий день прибыли 50 носильщиков и альпинистская группа экспедиции, до этого времени остававшиеся в Урдукасе. Внизу остались только Сольда, который должен был контролировать нормальное прохождение грузов, и заболевший Бонатти. Не без труда нам удалось уговорить 20 мая всех носильщиков, которые прибыли в Конкордию, подняться совместно с Компаньони, Галотти и Реем в базовый лагерь в надежде, что они и в последующие дни останутся у нас. Но на следующий день свирепствовала такая непогода, что пришлось полностью приостановить транспортировку грузов. Одновременно создались затруднения со снабжением этих носильщиков продовольствием. Ожидаемый караван с продовольствием, видимо, застрял в снегу, и мы были вынуждены выдать хунза уменьшенное количество муки, а недостающие продукты добавить из экспедиционного фонда. К счастью, 22 мая снегопад прекратился. Я воспользовался этим и направил большое число носильщиков в Урдукас, где был наш мучной склад.

Маленькая группа балти, которая осталась в Конкордии, была направлена с грузом в базовый лагерь, но через несколько часов они вернулись и сообщили, что грузы оставлены ими на полпути. В это время снова пошел сильный снег, который почти засыпал наш лагерь. Постоянное шуршание падающего снега на крышу палатки и периодически повторяющийся шум съезжавших с крыши пластов снега все время напоминали нам о состоянии погоды.

24 мая наметилось некоторое улучшение погоды. Утром не было слышно шуршания падающего снега и стало светлее, чем обычно. Я выглянул из палатки. К2 был открыт, и первые лучи восходящего солнца ласкали его склоны. Температура значительно упала, термометр показывал —20°. В последние дни выпало до 60 сантиметров снега.

25 мая я воспользовался улучшением погоды и послал наверх двенадцать носильщиков хунза. Флореанини с четырнадцатью носильщиками, которые оставались у нас и питались вместе с нами, тоже вышел в базовый лагерь.

Уже 22 мая нам удалось установить в базовом лагере радиостанцию, которая позволила держать связь с товарищами в Конкордии. Сразу по прибытии в базовый лагерь я позаботился о создании уюта. Мы установили большую палатку, в одной половине которой оборудовали кухню, в другой – помещение со столами и скамейками из досок, где можно было удобно проводить свободное от работы время. Погода решительно пошла на улучшение. Я счел правильным не терять времени и начать разведку пути подъема на ребро Абруццкого. Первое знакомство с горным гигантом я поручил Компаньони, Галотти, Рею и Пухоцу с двумя носильщиками из племени хунза.

В это время я узнал по радио, что альпинисты, которых я послал с балти в Урдукас за мукой, вернулись с небольшим караваном обратно в Конкордию, а на следующий день должен прибыть большой караван под руководством Сольда. Наши надежды сбывались. Настроение улучшалось еще и потому, что я получил хорошее сообщение – наша разведывательная группа нашла не только лагерь I, но поднялась до лагеря II, находящегося на высоте 5800 метров, и оставила там часть грузов. В лагере II, который был еще закрыт толстым слоем снега, они нашли несколько хорошо сохранившихся банок повидла, оставленных экспедицией Хаустона в 1953 году. Глубокий снег сильно затруднял работу, и только вечером уставшие, но довольные своей работой разведчики вернулись в базовый лагерь.

С улучшением погоды улучшалось и наше положение. 23 мая была доставлена в лагерь большая радиостанция, с помощью которой мы могли поддерживать связь со Скардо, имеющим регулярную радиосвязь с остальным миром. Радиостанции был придан агрегат с бензиновым мотором для зарядки аккумуляторов, который мы без труда пустили в ход. Я даже не могу рассказать о том действии, которое произвел на нас характерный шум этого мотора: он напомнил нам о шуме мотоциклов в городах Италии. Потом у нас состоялся скромный, но очень памятный и сердечный праздник на фоне величественного массива К2. В то время как ветер поднял с него снежные флажки, мы подняли на мачте антенны наш национальный флаг и флаг Пакистана.

Немного спустя послышались крики наших товарищей, поднимавшихся в лагерь, вдали виднелась большая колонна носильщиков, которая принесла грузы для окончательного оборудования базового лагеря. Прибытие большой колонны носильщиков в первый момент всегда вызывает большую неорганизованность. Один бросает свой груз в одно место, другой – в другое и среди сотен ящиков и тюков не так легко найти именно то, что в данный момент нужно. Но мы терпеливо искали и были рады главному – мы и большинство грузов находились, наконец, на месте назначения.