Петр Перминов - Улыбка сфинкса Страница 27

Военный трибунал вынес Сулейману жестокий приговор: сжечь кисть правой руки как орудие преступления, затем посадить его на кол и оставить на съедение хищным птицам. Трем улемам отрубили головы. Символично, что казнь проходила на площади перед основанным Бонапартом для распространения в Египте просвещения Египетским институтом.

По свидетельству Бакти, Сулейман вел себя с исключительным присутствием духа. «Он как бы гордился своим делом, шел сам твердой поступью и как бы мученик веры показывал вид совершенного спокойствия, плевал на христиан и на всех, кого замечал в европейском платье, и только иногда упрекал арабов, привлеченных сюда любопытством, в том, что они допускают собакам-франкам вести на казнь истинных мусульман, и в особенности трех почтенных учителей их закона»{36}.

Сулейман, как древнеримский герой Муций Сцевола, сам держал руку над жаровней с огнем и, только когда огонь уже причинял ему совершенно невыносимую боль, судорожно отдернул руку. И хотя потом он был готов сам держать ее в огне, ему уже не позволили и держали силой.

Логическая развязка неудачной египетской экспедиции последовала в 1801 г. 28 июня армия узнала, что на переговорах с англичанами решен вопрос о выводе французских войск из Египта. Было оговорено, что французская армия сохранит свои знамена, лошадей, оружие и багаж.

Надо ли говорить, как счастлив был Руссилион, покинув неприветливые берега Египта. По его подсчетам, он пробыл в египетской экспедиции 3 года 3 месяца и 9 дней.

«Ослов и ученых — на середину!»

Греки не изобрели ничего!

В Египет с Бонапартом отправились 165 ученых. Среди них были математик Монж и химик Бертолле, антрополог Кювье и ботаник Жоффруа Сент Илер. Формирование инженерной группы, в задачи которой входило проектирование Суэцкого канала, взял на себя Фурье, приобретший впоследствии мировую известность. В багаже экспедиции находилась французская Энциклопедия, научные труды Академии, сочинения Вольтера, учебники военного искусства и военной истории, записки знаменитых путешественников, в первую очередь Савари и Вольнея. В Тулоне к экспедиции присоединился бывший французский генеральный консул в Каире Магаллон и востоковед Вантюр де Паради, служивший переводчиком во французском генеральном консульстве в Каире.

Бонапарт всегда подчеркивал свое расположение к ученым и гордился тем, что был избран членом Французской академии. Будучи в Париже, он регулярно посещал ее заседания и любил носить мантию академика, изготовленную по эскизу знаменитого художника Давида. Свой титул академика он ставил непосредственно после подписи и перед военным званием генерал-аншефа.

Тем не менее роль, которая выпала на долю сопровождавших его ученых, была не только исключительно тяжела, сопряжена с каждодневным риском, но и, по-видимому, довольно унизительна. Предоставленные им некоторые льготы и удобства делали их мишенью насмешек со стороны армии. Дурную службу сыграла им и ставшая крылатой фраза Наполеона: «Ослов и ученых — на середину!», произнесенная перед началом сражения у Эмбабы. Отдавая этот приказ, главнокомандующий хотел укрыть ученых в центре каре от шальных пуль, но в армии с этих пор начали называть «бессмертных» ослами.

И причиной этого, очевидно, было не только традиционное презрение военных к «шпакам». Состав научной части экспедиции был весьма разношерстным. Некоторые из ученых мужей, по выражению французского историка Шарля Ру, были «недостойны завязывать шнурки на ботинках Монжа и Вертолле».

22 августа 1798 г. Бонапарт подписал декрет об учреждении Египетского института. Ему вменялась в обязанность двоякая задача: с одной стороны, «осуществление прогресса в просвещении Египта», а с другой — «поиски, изучение и публикация естественнонаучных и исторических фактов о Египте».

На первом заседании Египетского института, проходившем под председательством Монжа и вице-председательством самого Бонапарта, рассматривались вопросы «о средствах улучшения выпечки хлеба, производстве пива, пороха, о строительстве ветряных и водяных мельниц, очищении нильской воды, создании юридической системы, системы просвещения».

По рекомендации Института была сделана попытка ввести в Египте современные понятия об административной и муниципальной службе. Страна была разделена на провинции, во главе которых были назначены административные органы («диваны») из влиятельных шейхов.

Начали регулярно очищаться улицы Каира, приводиться в порядок жилища, было налажено городское освещение, причем плата за уличные фонари возлагалась на состоятельных граждан Каира. Саперы армии Бонапарта разрушили внутренние ворота, которые разделяли кварталы города. Была предпринята попытка упорядочить взимание налогов, вызвавшая живое недовольство населения, не привыкшего платить за такие мелочи, как регистрация актов гражданского состояния и т. п. По приказу Бонапарта были составлены генеральные планы Каира и Александрии, разработан подробный атлас Нижнего Египта, публикация которого, однако, задержалась в связи с военными соображениями.

Постоянно возраставшие потребности французской армии вынудили французов создать в Каире четыре военных госпиталя, фабрику по производству пива, виноперегонный завод, современную пекарню, табачную фабрику. Появились в городе и французские бани.

29 августа 1798 г. в Каире вышел первый номер французской газеты, называвшийся «Курье де л’Ежипт». Он был отпечатан в походной типографии, следовавшей в армейском обозе. С 1 октября того же года начал появляться журнал под названием «Декад Эжипсьен». В нем публиковались в основном сообщения Египетского института. Однако не следует преувеличивать значение этих изданий, выходивших на непонятном для подавляющего большинства египтян французском языке. К началу 1799 г. в Каире стала работать арабская типография. Генерал Мену выступил с идеей издания газеты на арабском языке, адресованной египтянам, под названием «Ат-Танбих», однако она не была осуществлена. Несколько более ощутимый эффект имела работа востоковедов Египетского института. В частности, Вантюр де Паради и несколько переводчиков-сирийцев, находившихся в составе экспедиции, опубликовали на арабском языке ряд официальных документов, а также четыре брошюры: басни Лукмана, сборник документов, относившихся к суду над Сулейманом аль-Халеби, грамматику разговорного арабского языка и брошюру под названием «Предупреждение о чуме».