Ольга Прхалова - Нулевой меридиан проходит через Тему Страница 28

Воды озера Босомтве менее чем за тридцать лет отвоевали еще два с половиной километра суши, и сейчас ширина его превышает одиннадцать километров. Все время поднимаясь, оно поглотило уже несколько деревень: из сорока четырех поселений осталось теперь лишь около двадцати. Поэтому жители предпочитают селиться подальше от его берегов и повыше в горах.

Вид на озеро Босомтве с окружающих гор — один из прекраснейших в Гане. Над гигантской водной чашей стелется легкий туман, и кажется, что вы попали в какой-то нереальный, сказочный мир. Время от времени, раз в несколько лет, озеро словно взрывается — это сердится бог Тве. Попробуйте-ка после этого бороться с представлениями о сверхъестественных существах: ведь даже ученым не совсем ясны причины этих взрывов. Предполагают, что на дне озера проходит процесс гниения старых растений, а когда газов становится слишком много, они вырываются на поверхность.

Во время подобных взрывов гибнет много рыбы. Должно пройти немало времени, прежде чем озеро полностью успокоится. И что бы ни говорила наука, местные жители, особенно старики, твердо верят: озеру нужна жертва — белая корова. И тогда только бог Тве снова наполнит рыбой свое водное царство.

И все-таки у меня создалось впечатление, что власть бога Тве ослабевает. Однажды я видела, как девушки мыли в озере кукурузные початки, сложенные в металлическом тазике. Меня-то не удивило, что обосом Тве ничего не имел против такого явного нарушения его инструкций, но вот, почему это не смущало девушек?

Нет, раз люди решили изменить свою жизнь, они не могут жить в постоянном страхе перед озером. Незадолго до отъезда из Ганы я прочитала в газетах сообщение о том, что местное самоуправление выделило свыше сорока одной тысячи фунтов стерлингов на благоустройство прибрежных районов. Деньги эти — добровольные пожертвования населения, и их использовали для покупки строительных материалов. Большинство работ местные жители выполнили сами.

Добровольных рабочих бригад в Гане я видела немало. С результатами их труда мы встречались почти на каждом шагу. Но в окрестностях озера Босомтве, где многие еще живут в плену старых представлений и веры в озерного бога, меня это удивило. Как был бы, вероятно, поражен обосом Тве, если бы он теперь вышел из глубин озера, носящего его имя.

Лев вернулся из-за моря

Ева мечтала посмотреть в Африке на животных, которых она до этого видела лишь в зоопарке. Она полагала, что в Гане стоит только отойти от дома, как сразу увидишь бегущих львов и слонов, а на деревьях обезьян.

Признаюсь, до некоторой степени и я разделяла ее надежды, ожидая, что тропические животные будут нам попадаться на каждом шагу. Я знала также, что гербом Золотого Берега когда-то был слон, стоящий под пальмой, и думала, что этот символ не случаен. И когда в первый же день своего пребывания в Аккре увидела пальмы, то решила, что слонов здесь будет предостаточно.

Можете себе представить мое удивление, когда я узнала из газет, что кумасийский зоопарк купил в Лондоне льва. Я перечитала это сообщение несколько раз.

И мне очень захотелось побывать в Кумаси, чтобы увидеть льва, который из Европы вернулся на свою родину.

Однако нам не скоро удалось совершить эту поездку, а за это время я кое-что узнала о животном мире Ганы. Одной из оборотных сторон человеческой деятельности является уничтожение природы и окружающего животного мира. В Чехословакии, наверняка, не осталось бы животных, если бы о них не заботились охотничьи хозяйства, лесники, если бы не было национальных парков. В Гане раньше такой заботы о сохранении отдельных видов животных не проявлялось, поэтому в Западной Африке диких зверей почти не осталось.

В большинстве стран Восточной Африки положение иное. Там более подходящий климат, не такая влажность, да и средняя температура в горах значительно ниже, чем в западной части континента. Поэтому европейцы издавна ездили сюда охотиться. Они основали здесь национальные парки и заботились о сохранении поголовья животных. Это, конечно, вовсе не значит, что в Гане животных совсем нет. Время от времени, примерно раз в год, газеты помещают сообщения о какой-нибудь деревне, которую вытоптало стадо диких слонов. Кроме слонов встречаются еще и некоторые виды степных животных. В лесном поясе живут обезьяны и крокодилы, в устах и на дорогах кишат змеи.

Теперь вы понимаете, почему мне было так интересно взглянуть на льва, привезенного из Лондона. Он с достоинством ходил из одного конца клетки в другой, не обращая на нас никакого внимания. Он даже не подавал вида, что рад возвращению на родину.

Вначале мне показалось, что кумасийский зоопарк ничем не отличается от европейского. Мы пришли сюда в воскресное утро. Народу было битком. Взрослые и дети толпились около клеток; к самым любимым животным подступиться было не так-то просто. Вокруг лотков с прохладительными напитками и мороженым собралась толпа, такая же как у нас, в чехословацком зоопарке. Мы посмотрели обезьян, которые играли со старой покрышкой. Потом пошли к крокодилам. Они жили в бассейне и были хорошо видны. Тут я услышала:

— И это — крокодил? Такой маленький? Да подобную мелюзгу мы тысячу раз видели в реках! Любому ребенку известны крокодилы и побольше!

Я поняла, что крокодилы для здешних посетителей столь же обычны, как для нас — белки, и попыталась посмотреть на все вокруг глазами местного жителя. Поэтому меня не удивила надпись над стеклянным террариумом: «Кобра домашняя». Говорят, что ее нашли овоем недавно в одном из садов прямо в Кумаси и не убили, а привезли в зоопарк.

Тем больше людей толпилось у клетки с другим зверьком, которого привезли издалека и многие посетители видели впервые. Маленькое белое создание сидело в углу, а стоявшие вокруг люди рассуждали — какие у него сильные задние лапы по сравнению с передними, как он шевелит носом и какие у него красные глаза. Вы уже, вероятно, догадались, о каком зверьке идет речь. Надпись на клетке сообщала, что это — кролик. Но вовсе не «домашний». Он прибыл сюда из далекой Европы. Итак, кобра — домашняя, кролик — дикий, а лев — из Лондона.

Путь из Кумаси занял почти целый день. Сразу за Кумаси дорога нырнула в лес, она извивалась по холмам, часто встречались повороты. Но постепенно дорога выровнялась. В стене деревьев стали попадаться все более широкие разрывы, трава становилась гуще и выше. Все вокруг было покрыто красной пылью, и кое-где рощи стали напоминать нам давно заброшенные фруктовые сады. Мы приехали в самую бедную часть Ганы.

На севере страны