Финн Риделанд - Остров в Меланезии Страница 29

— Математику, английский, гигиену, географию и, разумеется, священное писание. Девочки, кроме того, учатся шитью и домоводству. Очень интересно наблюдать, как учеба в школе развивает их способность мыслить, рассуждать, запоминать… точно так же, как у школьников во всем мире.

В деревне Осиваипа мы с Бретертоном попытались восстановить мир между католиками и адвентистами седьмого дня и, вместо того чтобы заниматься переписью населения, целых два дня листали Библию. В общем, очень нелепая история.

На обоих берегах узенькой речушки, разделяющей деревню на два лагеря, католический и адвентистский, с утра до вечера стояли люди и осыпали друг друга бранью, щедро используя всевозможные библейские эпитеты.

Хижина, в которой мы разместились, стояла на территории адвентистов, оказавших нам очень радушный прием. Школьный учитель собрал своих учеников, которые при нашем приближении спели английский гимн «Боже, спаси королеву», а потом балладу Патерсона «Плясунья Матильда», которая является неофициальным австралийским гимном. Женщины и дети украсили нашу хижину листьями саговой пальмы и цветами франгнпани и гибискуса. После такого теплого приема мне даже расхотелось сердиться на адвентистов за их религиозный фанатизм.

— Вот уже три месяца и четыре дня, — удрученно сказал учитель, — мы страдаем и томимся, ибо все это время окаянные католики танцуют вечера и ночи напролет и бьют в барабаны с такой силой, что наши женщины и дети не могут уснуть. Разве священное писание не осуждает подобные богопротивные действия как один из самых тяжких грехов? Вы должны как можно скорее покарать возмутителей спокойствия, засевших на Холме греха.

Холмом греха адвентисты называли католическую половину деревни. По мнению адвентистов, католики были самыми обыкновенными идолопоклонниками, скрывавшими свою языческую сущность под маской христианства. В свою очередь, католики полагали, что адвентисты не что иное, как банда наглецов и нахалов худшего пошиба.

Дэвид решил сразу же взять быка за рога. Когда я пришел, обе враждующие стороны уже сошлись под сенью саговых пальм на половине адвентистов. Глядя друг на друга, и католики и адвентисты дрожали от ненависти и злобы. Дэвид сидел за столом с Библией в руках и пытался найти в ней какое-нибудь высказывание, из которого следовало бы, что обе стороны вели себя недостойным образом.

Весьма строгие установления адвентистов относительно дня отдыха — их «воскресенье» приходится на субботу, — пожалуй, были им же самим во вред. Но самое худшее заключалось в том, что нам не удалось найти в Библии даже намека на запрещение исполнять народные танцы, будь то в будний день, в субботу или в воскресенье. Грех, который совершали католики, танцуя и веселясь, был не таким уж тяжким, как это казалось адвентистам. С другой стороны, католикам следовало бы принять к сведению пожелания, которые неоднократно высказывали их соседи-адвентисты.

— Пожелания! — воскликнул католик по имени Сиронга. — Полное подчинение всем их требованиям и переход в их веру — вот чего они желают. И еще они желают, чтобы мы сожгли барабаны, забыли наши песни, каждый вечер являлись в их жалкий молитвенный дом и учились распевать эти дурацкие псалмы, от которых тошнит. Они считают, что работать в субботу — смертный грех! Пусть покажут, где об этом написано в Библии, и тогда мы подумаем, когда нам отдыхать — в субботу или в воскресенье. Да благословит вас бог.

Проповедник адвентистов два года просидел в тюрьме в Вакунаи. Надо сказать, что это заведение плохо приспособлено для того, чтобы его обитатели чувствовали себя в нем как дома. Правда, расположено оно на самой окраине поселка, а перелезть через колючую проволоку не составляет труда. И наш проповедник не раз перелезал через нее, потому что ему предстояло провести в тюрьме еще целый месяц. Особенно ему доставалось от других заключенных. Они бросали в него кокосовые орехи и грозили, что, когда отсидят свой срок, непременно поймают его и утопят в одном из озер, заполнивших кратер вулкана Багана.

Эту историю рассказал нам один католик из Осиваипа, дом которого находился прямо напротив дома проповедника. Их любимым времяпрепровождением было сидеть на веранде и осыпать друг друга самыми изощренными проклятиями, какие только мог выдумать великий дух Токаласи.

Подобные действия находились в явном противоречии как с догматами католической церкви, так и с предписаниями вероучения адвентистов, однако обе стороны были настолько увлечены своим спором, что без зазрения совести прибегали к «аргументации», почерпнутой из древней языческой религии предков.

Между прочим, я заметил, что дети, которые посещали школу, никогда не присоединялись ни к одной из спорящих сторон и нередко поднимали на смех участников «теологических диспутов». Очевидно, они уже более реалистически смотрели на жизнь, чем их родители.

Столкновения подобного рода были источником постоянных раздоров. И, что весьма прискорбно, вина за это ложится в какой-то мере на миссионеров, которые за многие годы пребывания на острове изучили местное население гораздо лучше, чем мы с Дэвидом.

Я не придавал особого значения религиозному конфликту в Осиваипа. Однако именно в то время, когда Дэвид упорно предпринимал попытки примирить враждующие стороны, конфликт достиг апогея. К счастью, до рукопашной дело не дошло, чему мы в немалой степени обязаны полицейским. Они непрерывно патрулировали деревню, хотя не были вооружены.

Как это ни печально, зачинщиков пришлось привлечь к суду. Присутствующие с одобрением встретили приговор, гласивший, что проповеднику адвентистов придется отсидеть в тюрьме еще месяц. Но во имя справедливости нам пришлось найти возмутителя спокойствия и среди католиков, что было значительно сложнее.

Жители деревни, наморщив лбы, внимательно слушали наши разъяснения насчет того, что законы духов — это одно, библейские законы — другое, а законы администрации — третье. На лицах этих пожилых людей, которые когда-то были каннибалами, застыло выражение крайнего недоумения. И я никогда не забуду, с какой презрительной усмешкой смотрели на беднягу-проповедника не только католики, по и адвентисты. У всех вырвался вздох облегчения, когда проповедник был передан на попечение полицейского Покикуины, чтобы тот препроводил его в тюрьму в Вакунаи за недостойное поведение, распространение ложных слухов и подстрекательство к беспорядкам.

В заключение этой неприятной истории Дэвид Бретертон написал доклад на имя начальника администрации в Сохано, а. копию направил в Кеписа руководителю главного миссионерского центра адвентистов.