Жюль Верн - Болид Страница 29

И хотя судья Прот не ожидал подобных слов, он, будучи человеком опытным, понял, что сейчас не время пытаться примирить супругов, и без всякого замешательства сказал:

— Тем не менее я счастлив возобновить наше знакомство при подобных обстоятельствах.

И обе представшие перед ним стороны поклонились.

— В порядке ли ваши документы? — спросил магистрат.

— Вот мои бумаги, — сказала миссис Стенфорт.

— А вот мои, — сказал мистер Стенфорт.

Мистер Прот взял бумаги, прочитал их и, удостоверившись, что составлены они должным образом, коротко произнес:

— Сейчас я составлю акт о разводе.

А поскольку в свидетелях не было необходимости и все формальности были соблюдены, мистер Прот вывел своим красивым почерком акт, который положил конец семейным связям супругов.

Покончив с делами, он встал и протянул перо миссис Стенфорт:

— Осталось только подписать.

Не сделав никаких замечаний, миссис Стенфорт недрогнувшей рукой подписалась именем Аркадии Уокер.

После нее с таким же хладнокровием поставил свою подпись и мистер Сет Стенфорт.

Затем, поклонившись друг другу и еще раз поприветствовав магистрата, мистер Стенфорт и мисс Аркадия Уокер покинули кабинет и, выйдя на улицу, расстались: один пошел вверх к предместью Уилкокс, а другая направилась в противоположную сторону.

Когда они скрылись из виду, мистер Прот, проводивший их до порога, сказал старой служанке:

— Знаете ли, Кэт, что я должен был бы написать на своей вывеске?

— Нет, сэр.

— Здесь женятся конными и разводятся пешими!

И с философским видом мистер Прот пошел прибирать аллеи своего сада.

Глава одиннадцатая,

в которой любители цифр получают прекрасную возможность предаться расчетам, как будто предназначенным для разжигания аппетитов рода человеческого

— Верно лишь то, — воскликнула, вставая тем утром в семь часов, нетерпеливая Лу, — что до тридцать первого мая осталось всего четыре дня! А тридцать первого мая в половине двенадцатого Фрэнсис Гордон и Дженни Хадлсон выйдут из церкви Святого Андрея мужем и женой.

Девочка была права. Но важно, чтобы до этого не случилось чего-либо серьезного.

Между тем доктор Хадлсон и мистер Дин Форсайт не собирались менять своих отношений. Обмен письмами по поводу полета аэронавта Уолтера Врагга не мог их не ухудшить. Никто не сомневался, что, если бы противники встретились на улице, они принялись бы неистово требовать объяснений, и что бы из этого могло выйти?

К счастью, один совсем не покидал свою башню, а другой — донжон. Безусловно, оба стремились, скорее, избежать встречи, чем столкнуться лицом к лицу. Но всегда следует считаться со случаем, который обыкновенно запутывает, а не распутывает положение. Оставалось ведь всего четыре дня! Именно так говорила мисс Лу, и именно так думали ее мать, сестра и будущий зять.

К тому же казалось, что теперь от болида уже можно не ждать осложнений. Равнодушный и величественный, он продолжал свое правильное движение с северо-востока на юго-запад, не предпринимая до поры до времени ни малейших попыток уклониться от этого направления. На огромной скорости проносился он над задранными вверх головами миллионов человеческих существ. Никогда и никто прежде не всматривался так пристально и заинтересованно в правителя или правительницу самой сильной империи, в певицу самого прославленного театра, в балерину, танцевавшую на самых известных сценах! Известно, что, когда происходит обыкновенное солнечное затмение, число <закопченных>[89] стекол достигает огромной цифры. Но пусть попробуют подсчитать, сколько биноклей, зрительных труб и телескопов было продано в странах, где был виден метеор! И кто знает, не находился ли среди этих неутомимых наблюдателей тот, кто надеялся дополнить открытие, либо уточнив параметры нового астероида, либо определив размеры его золотого ядра?

И разве не этим изысканиям упорно предавались мистер Дин Форсайт и доктор Хадлсон? Принимая во внимание, что первенство открытия будет закреплено за первым или вторым (в том случае, конечно, если такое станет возможно), огромное преимущество получит тот из соперников, кто выведает у метеора какие-либо из его секретов. Разве проблема болида не представляла собой злободневную проблему, проблему, касавшуюся всего земного шара? И если галлы[90] ничего не боялись, разве что на их голову свалится небо, земляне на этот раз горели только одним желанием: им хотелось, чтобы болид, остановившись в движении и уступив силе земного притяжения, обогатил мир на миллиарды своей действительной стоимости!

— Хозяин, — постоянно повторял Омикрон во время долгих ночных бдений на галерее башни, — неужели не удастся вычислить вес нашего болида?

Ему случалось произносить «наш», хотя это притяжательное местоимение неприятно резало слух мистера Дина Форсайта.

— Удастся, — отвечал тот.

— И тогда узнают его стоимость?

— Узнают.

— Ах, если бы это сделали мы…

— Мы или кто-либо другой, Омикрон, не важно! Лишь бы не этот интриган Хадлсон!

— Он?! Ни за что! — заявлял Омикрон, разделявший страсть своего хозяина.

Не приходилось сомневаться в том, что доктор рассуждал аналогичным образом и не собирался допускать, чтобы его противник получил такое важное преимущество.

Правда, публика хотела лишь знать стоимость болида в долларах, гинеях[91] или франках. Ей было абсолютно все равно, кто сделает подобное открытие, лишь бы ее любопытство оказалось полностью удовлетворено.

Пока еще речь шла о любопытстве, а не об алчности, поскольку, как представлялось, никто не сумеет заполучить неуловимое сокровище в свои руки.

Действительно, разве это не было слишком большим искушением для человечества, разве не подвергали его слишком суровому испытанию воздушные миллионы, пролетавшие на высоте 30 километров?

Так или иначе, тот, кто изучил мозги землян, не будет удивлен, что в день, когда распространилась новость о том, что болид состоит из золота, они оказались вывернуты наизнанку. Сколько же было произведено расчетов, чтобы установить его стоимость! Но по-прежнему не хватало основных данных, поскольку размеры ядра только предстояло определить. Ослепленные величественным сиянием, наиболее совершенные приборы не могли пока еще определить его размеры и форму. То, что болид целиком состоял из самого драгоценного металла, сомнений не вызывало. И это подтверждалось ежедневно спектральным анализом его лучей. Но в любом случае, и в этом также не приходилось сомневаться, болид должен был иметь цену, о какой не могли даже мечтать самые амбициозные умы.