Подари свою улыбку миру! - Гульжиан Павловна Садыкова Страница 29

Вот такие сложные, и, конечно же, совсем неинтересные отношения были у Светы на тот момент со своим бывшим супругом.

С Ромкой, которому Светлана поверила, и к которому перешла жить на время, отношения не совсем складывались. Одно дело свидания, подарки, встречи, симпатия, чувства, понимание! Другое дело, жить вместе – ответственность, отчет, поддержка, внимание малолетней Танюшке. Рома привык к самостоятельности, праздникам, обеспеченности со стороны мамы и талантливой бабушки, в полном смысле слова. Человек, которому далеко за восемьдесят, еще до сих пор умудряется рисовать картины, выставляя свое художественное мастерство даже в Канаде! Рому в семье любили, баловали, поощряли и содержали; человек совсем не привык работать! Что в этом случае ожидало Светлану!

– Светик! У тебя прикольный типаж на мужиков, сама маленькая, хрупкая, а поклонники твои, ну сплошная противоположность, что ни мужик, то амбал, что ни пузатик за сотню килограмм, то все к тебе тянет.

– Ага, и ничего с этим делать не могу!

На шуточной и веселой волне мы неустанно осыпали друг друга репликами и подколками, но всякий раз понимая друг друга и поддерживая в моральном и любом другом, хорошем смысле слова.

Серебрянск

Прошло более двух лет, после моего последнего визита на родину. Прошедшее лето принесло немало перемен и переживаний в моей душе и взгляде на жизнь, а так же повлияло на ход событий и точку зрения моего сына. Мы вместе пережили это не легкое для нас обоих время, понимая, осознавая и пересматривая свои позиции с пользой для себя. Необходимо было какое-то время, чтобы вновь все принять, переосмыслить, и просто отдохнуть.

В сентябре в Серебрянске побывал Руслан, с простой целью навестить родные края, встретиться с Димкой, другом детства, поздравить его с рождением дочурки, и, конечно же, он обязательно сходил на кладбище, привел в порядок могилки дедов, покрасил оградки, где-то мысленно пообщался с самыми близкими ему душами, с дедом и бабулей. Уходя, он насыпал на могилу бабушки пачку индийского чая, зная и помня, как она любила его, ну, а деду налил водки, которую заранее и специально приобрел по этому случаю, понимая, что им, это будет приятно, если жизнь «там» продолжается, пусть даже в силу мысли.

…Сутки в пути я провела довольно-таки не плохо, без напряга и осложнений, с легкостью в душе, зная, что там, впереди, меня ждут, по крайней мере Шолпан, моя добрая и милая сестра, знавшая о моем приезде.

В Усть-Каменогорск наш автобус прибыл, как никогда, раньше обычного к четырем часам утра, было значительно темно, автовокзал еще не работал. Мне предстояло впереди обменять деньги и приобрести билет на обратную дорогу. Так что, ничего не оставалось, как присесть на лавочку, и ждать.

Осень давала о себе знать, немного знобило от холода. Наконец долгожданное утро, и я на такси вновь мчусь по новой дороге, в свой милый и дорогой сердцу, Серебрянск. После шумного Томска, городок на Иртыше встречал меня тихо, еще не проснувшись ото сна.

На пороге своей квартиры, как и обычно, меня встретила приветливо и тепло сестра, весьма изменившаяся за эти два года. Посмеиваясь и обнимая ее, я иронично шутила: «Ой, какая ты большая, ты чего это! Ты это прекращай!»

Она, посмеиваясь, в растяжку отвечала: «Да ладно, вот такая я есть, давай проходи, уже жду тебя давно!».

В квартире было тихо и спокойно.

Старший сын Женька, как теперь вполне самоутвердившаяся личность, служил по контракту под Красноярском, и неплохо помогал матери.

Младший Алешка, учится на втором курсе Политеха в Томске, уверенно надеясь на удачу в будущем, впрочем, я верила в него, отмечая в нем упорство и стремление к знаниям.

Олеся к тому времени тоже уехала в Россию, с намерением зацепиться у своего знакомого, а после воплотить свои неоднозначные планы – переманить следом за собой своего нового воздыхателя, наплевав на мораль и общечеловеческие нормы. Устроить жизнь любым путем, за счет других, было присуще характеру нашей необузданной и неисправимой красотки.

Шолпан уже устала думать и ломать голову над тем, как повлиять на дочь, понимая, что это совершенно невозможно. Она лишь желала об одном – «Пусть у нее все уладится, а Каришку, я подниму сама, только бы Олеся иногда высылала на ее содержание, ну хоть одну тысячу рублей».

Моим возмущениям не было предела: «Да как же так, это же ее дочь! Ты воспитала троих, сейчас тянешь внучку, как своего четвертого ребенка! А эта вертихвостка отряхнула руки, спихнула малышку на тебя, ни сколько не заботясь о ее дальнейшем воспитании и судьбе, и после этого, ты у нее просишь какую-то тысячу! Да разве так можно, здесь не просить надо, а требовать, это ее обязанность! И не тысячу!».

– Думаю, что она будет помогать, обещала.

– И это на свою-то дочь!

– А нет, так я подам на лишение ее материнства, и на алименты.

– Да уж, какой ужас! Тебе не позавидуешь, ну как знаешь, держись, терпения тебе!

Мы говорили с сестрой часа три обо всем за чаем, в спокойной атмосфере понимания, никто нам не мешал общаться и дискуссировать. Маленькая Карина была еще в детсаде. С самого начала нашей беседы, сестра поинтересовалась о моей книге, привезла ли я с собой произведение, и каковы мои планы.

– Что и говорить, собственно, мой приезд, сюда, в Серебрянск, в том и состоит – презентовать рукопись своим близким, знакомым и, обязательно в местную библиотеку. Я уверенно шла к достижению своей цели. Все, что было задумано ранее – исполнено, именно так, как этого хотелось.

Уже к вечеру, как это бывало и раньше, за накрытым столом, в теплой атмосфере понимания, собрались, дополняя нашу компанию с сестрой, наши постоянные гости, сноха Катерина и Светлана Внукова.

Карина, которую мы хотели «провести», забирая из садика, все же легко узнала меня, и побежала, по детски, с искренней радостью на встречу ко мне, как к близкому и родному человеку.

Наше традиционное мероприятие продолжалось в спорах и рассуждениях, воспоминаниях и глупостях, до поздней ночи. Катя весь вечер повторяла: «А мне дай книгу!».

– Не дам, тебе я не обещала, – весело подшучивала я над гостьей.

– Обещала, обещала!

– Да – да, но только не тебе, а твоей Танюшке.

– Ну вот, мне давай, я ей передам!

– Черта с два, ей обещала, сама и