Соня Чокет - Неудержимая. 1000 км пешком по легендарному пути Камино де Сантьяго Страница 3
Соня Чокет - Неудержимая. 1000 км пешком по легендарному пути Камино де Сантьяго читать онлайн бесплатно
Я молилась о том, чтобы мои чувства ушли, но этого не происходило, и я разочаровалась в себе. Злость на мертвого брата никак не вписывалась в мой образ духовного учителя и наставника и потому смущала меня.
Если бы я проговорилась кому-то, что у меня были такие чувства, особенно своим коллегам, меня бы немедленно покарали. Мне говорили: «Прости его», «Не суди», «Такова была карма», «Радуйся, что это была не ты», «Странно, что ты так думаешь». Короче говоря, я слышала те же слова, что говорила себе все те годы, что он был жив. Теперь они лишь злили меня. Я все больше стыдилась себя и молчала.
Особенно я злилась на себя потому, что раскрылась мужу – Патрику. Раньше, когда я жаловалась ему на Брюса, он соглашался с тем, что его поведение неприемлемо, вместо того чтобы просто меня выслушать. Мне просто хотелось услышать: «Соня, мне так жаль». Но этого так и не произошло.
Я злилась на то, что он не смог утешить меня, когда мне было так больно. Почему он не мог просто обнять меня и уверить в том, что все будет хорошо? Почему он не видел, что все эти потери переполнили меня страданиями и горем? Вместо этого он отдалился, оставив меня страдать в одиночестве.
Помимо этого я злилась еще и на отца. Всю свою жизнь я была «хорошей девочкой» и делала все, что могла, чтобы любить его и быть с ним рядом. Но многие годы (по причинам, которых я никогда не пойму) он отвергал меня и дал мне это понять. Когда я была маленькой, он часто выходил из себя и мог дать мне пощечину, а когда я выросла, он говорил, что я была нежеланным ребенком. Когда меня стали публиковать, он не хотел, чтобы у него дома я говорила о своей работе. Мне нельзя было рассказывать о книгах, или о семинарах, или о каком бы то ни было успехе – он боялся, что тогда моя мать окажется в тени.
Я никогда не понимала этого, но все же соглашалась с условиями. Только сейчас они стали вызывать у меня злость. Что за странный контроль? Казалось, что он закрыл мне свет, и это меня ранило – хоть я и не говорила об этом ни ему, ни матери. Я уважала его болезненные и бессмысленные требования и все равно пыталась стать любимой.
Теперь я злилась на отца за то, что он отказывался видеть и принимать мои подарки. Что еще хуже – я злилась на себя за внезапное появление таких незрелых чувств к отцу, при этом именно тогда, когда он умер. Я не ощущала такого на протяжении многих лет, и некоторые из этих чувств я себе вообще никогда не позволяла. «Ну, Соня! Серьезно? Ты еще не проработала детские травмы? Ты жалкая», – говорила я себе.
Отец так любил мою мать, что почти молился на нее и считал ее центром вселенной. Он не хотел, чтобы кто-либо, даже ее дети, превзошли ее. Я думала, что уже нашла какой-то компромисс, и даже стала уважать его преданность. К тому же не так уж и много мне известно случаев настолько великой любви.
Мой отец встретил мою мать – румынку – в маленьком городке Дингольфинг в Германии, ближе к концу Второй мировой войны. Она была бывшей военнопленной, а мой отец – американским офицером, расквартированным в этом городе. Вскоре они поженились. Ему было двадцать, а ей – шестнадцать лет.
Он привез свою беременную жену в Америку, и у них появилось семеро детей. Отец чувствовал себя ответственным за нее по очень многим поводам и окружил ее заботой и верностью, которые смахивали на героические. Он был настоящим рыцарем в сверкающих доспехах. Но, как и рыцарь, он часто рассматривал как угрозу все, что сияло ярче, чем мать.
Меня назвали в честь матери – и я была на нее очень похожа. Я была уверена, что именно это мой отец во мне и не любил. Она должна была быть единственной. Когда он был жив, я как-то мирилась с этим и даже не обижалась. Так почему, как только он умер, я начала злиться на него?
Нельзя сказать, что он мне не помогал. Когда мы с Патриком купили наш первый дом – двухкомнатную развалюху в Чикаго, сразу после того, как я забеременела нашей первой дочкой, – он провел с нами около месяца, без устали помогая нам перестроить дом. Тогда я чувствовала, что он любит меня и хочет показать, на что способен.
Так что нельзя сказать, что я не пыталась как-то исцелить детские травмы до смерти отца. Мне казалось, что пыталась. Я ходила на семинары, наблюдалась у терапевта, прочитала тысячи книг по данному вопросу и училась у тех, кто говорил, что все это – последствия кармы и что никто никогда не был жертвой. И я была на сто процентов уверена, что все это правда. Я жила этими принципами, и в основном жила в мире с жизнью и с отцом.
Он был предан матери, а она была его великой любовью. Если сила этой любви ослепляла его до того, что он причинял мне боль, я это принимала и понимала и даже думала, что это мило. У меня с ним были неплохие отношения, и я знала, что он терпеливый, и любящий, и честный – до последнего вздоха.
Однако через минуту после того, как умер мой отец, сразу после Брюса, все мои старые, забытые чувства снова всплыли наружу, словно лава из вулкана, который я не могла сдержать. Я взрывалась изнутри, и я была в ужасе от того, что это происходит. Я помнила отца, которого боялась, того, что терял терпение и бил меня за малейшие промахи, того, кто был мрачен и зол и считал, что я ему угрожаю. С чего вообще эти чувства стали меня отравлять?
Теперь, как никогда раньше, мне нужно было быть зрелой, участливой и помогать маме, а мне хотелось что-нибудь разнести, чтобы выместить злобу. Хоть я и пыталась спрятать настоящие чувства, мне это удавалось все хуже и хуже.
В итоге моя злоба по отношению к Брюсу и отцу отравила мои чувства и к Патрику.
В книге под названием «Семь способов заставить брак работать» Джона Готмана я как-то прочитала о четырех всадниках апокалипсиса, убивающих брак: критика, презрение, оборонительная позиция и возведение стен. У нас появились все четыре пункта, и день ото дня все становилось хуже и хуже. Проблемы не были новыми, но после смерти отца и брата мне совершенно расхотелось их решать.
Так что между нами разродились битвы – я обвиняла его в отсутствии сочувствия, а он меня в том, что я все чаще спасалась работой. Ни один из нас не делал того, чего хотел другой. Он называл меня безумной. Я называла его жестоким. Он называл меня притворщицей. Я парировала, что это из-за него и что он ведет себя как ребенок. Он возводил ледяные стены. Я сжигала его взглядом. Все дошло до того момента, когда воздух, которым он дышал, отравлял меня, и я ему это сказала. Мне пришлось уйти.
В итоге, понятное дело, я принимала все приглашения преподавать, даже когда их уже было у меня с лихвой. Как минимум плюсом было то, что я уезжала подальше от него.
Честно говоря, в той или иной мере я использовала эту фишку, чтобы сбегать от него, на протяжении долгих лет. Когда мы только поженились, я пригласила его преподавать со мной, но вскоре мы поняли, что ссоримся по дороге на семинары и на обратной дороге. Это разбило мне сердце. Я любила свою работу, а он крал мою радость. Так что в один из дней, после еще одной ссоры, я сообщила ему, что больше не могу с ним работать. Он был шокирован и зол – меня отпустило.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.