Жак-Ив Кусто - В поисках Атлантиды Страница 3

Колен Мунье и Бабет Сориа долго готовили для нас это путешествие. Они знали, с какой решимостью Совет по археологии боролся против проекта превращения гавани Пилос в сверхсовременный порт. Главным аргументом Совета было то, что греки ревниво оберегают свои исторические ценности. Это представляется мне совершенно естественным. Даже если забыть о «частных раскопках», организаторами которых являются обыкновенные воры, нельзя отрицать, что большая часть прекраснейших образцов эллинского искусства уже давно находится в музеях Парижа, Лондона, Нью-Йорка, Берлина и Ленинграда.

4 ноября. Мы прибыли в Зею, что расположена неподалеку от Пирея. Над Пелопоннесом сгущаются вечерние сумерки. За эти дни мы прошли вдоль западного побережья Корсики и миновали опасный пролив Бонифачо (на мой взгляд, по нему слишком часто ходят танкеры — берегись черных приливов!). Затем проследовали по Мессинскому проливу, оставив Калабрию по левому борту, а Сицилию — по правому (ни Харибда, ни Сцилла не проглотили «Калипсо»), и по прямой направились в Коринфский залип. Пройдя Коринфский канал, мы попали в залив Caроникое, в глубине которого находятся остров Саламин и порт Пирей — торговая часть Больших Афин.

Наш экипаж состоит из капитана Пьера Маэ, его помощника Поля Зуены, боцмана Джо (Жозюэ) Сеги, матроса Пьера Буракова, главного механика Жан-Мари Франса. Кроме того, на борту находится майор Алина, мой заместитель по Монакскому океанографическому музею; он — мое второе я. По палубе расхаживает инженер — электрик-механик — изобретатель-ремонтник «подводного блюдечка, или тарелки» «Гастон», его имя Жак Ру; иногда мелькает фигура Боба Бронбека, пилота вертолета. И наконец, главная фигура на судне — знаменитый «Папаша Блиц».

«Папаша Блиц» — он же доктор Харольд Эджертон. Прозвище он получал за свое изобретение-электронную вспышку. И вот уже двадцать лет, как он ходит с нами в экспедиции, когда ему позволяет время. Имя этого ученого известно всему миру, его компетентность в научных вопросах может соперничать лишь с его простотой в обращении с окружающими. Он работает исследователем в Массачусетсском технологическом институте. На его счету множество открытий. В частности, он разработал самую лучшую осветительную систему для работы на большой глубине. Он первым сделал фотографии великого Срединно — Атлантического рифта. Но его сегодняшнее присутствие на борту обусловлено совершенно иной причиной: его без устали работающий мозг придумал а сверхсовременный подводный детектор. Речь идет с гидролокаторе бокового обзора, который должен оказать, нам существенную помощь в нашей археологической экспедиции. Этот прибор спрятан в удлиненную капсулу («рыбу»), которая движется на буксире позади «Калипсо». Капсула извлекается из воды с помощью электрической лебедки. Прибор передает информацию на уст я нов ленный на борту судна регистратор — таким образом мы постоянно получаем сведения не только о глубине моря под килем, но и о малейших изменениях рельефа дна в пятисотметровой полосе под днищем судна — 250 метров влево и 250 метров вправо. Мы получили возможность наблюдать малейшие неровности морского «пола». Ни одно затонувшее судно не сможет спрятаться от глаза этого всевидящего «шпиона».

Рядом с «Папашей Блицем» маячит Парвис Бабай, инженер-электронщик, в основном обслуживающий гидролокаторы. Чуть дальше на палубе блаженствуют ныряльщики — Альбер Фалько, Ремон Колл, Бернар Делемотт, Патрик Делемотт, Иван Джаколетто и Анри Гарсия.

Вскоре появляются специалисты по звукозаписи Жан Амон и Ив Злотичка. За ними неотступно следуют кинорежиссеры и кинооператоры Колен Мунье, Анри Алье и Жан-Жером Каркопино. (Жан-Поль Корню пока занят на съемках другого фильма и присоединится к нам в конце экспедиции.) Осталось дождаться доктора Хараламбоса Критзаса, того самого греческого археолога, которому вместе с ассистентами поручено наблюдать за раскопками, а ими мы будем заниматься значительную часть нашего путешествия.

Наконец все в сборе. Сначала мы сделаем несколько выходов в море, чтобы испытать новое оборудование in situ.

Морские кони

Я уже говорил, что, отправляясь в Грецию, еще не имел окончательно разработанных планов. У меня «в голове роились кое-какие идеи». И я мечтаю о великих открытиях, но человек предполагает, а случай располагает. Тот факт, что на дне греческих вод покоится огромное количество самых разнообразных судов, ни в коей мере не снижает трудностей в поиске и обнаружении подлинных античных «залежей». Легкодоступные места давным-давно разграблены. Опыт подводных «работ» в этом районе насчитывает не одно тысячелетие — еще персидский царь Ксеркс посылал на дно ныряльщиков, чтобы поднять из-под воды бронзовые тараны затонувших военных кораблей. Под воду спускался и сам Александр Македонский. Он пользовался примитивным колоколом, который именовался «колимфа» (colympha)… Однако я убежден: нас ждет немало открытий у побережья Пелопоннесского полуострова, в районе города Салоники, вблизи Киклад или Крита, но мы в своих поисках должны выбирать наиболее труднодоступные места, такие, где часты бури, где слишком большие глубины, где изобилуют обрывистые подводные склоны — иными словами, места, которые не под силу обследовать ныряльщикам-любителям: у них и оборудование хуже, и физическая подготовка слабее.

Наши первые пробные выходы в море делаем в районе Зеи, затем мы изучаем окрестности островка Патроклу и, наконец, огибая мыс Сунион, держим курс на восток, к острову Кея. Все идет хорошо. Гидролокатор бокового обзора, детище «Папаши Блица», работает: нам удалось отыскать затонувшее судно, лежавшее на большой глубине — 120 метров. Мы отрабатываем технику поиска (делаем зигзаги, повторные проходы над теми точками, где гидролокатор зарегистрировал любопытные эхо — сигналы, и т. д.). Благодаря такой подготовительной работе мы со все большей Точностью определяем местонахождение «ненормальных» подводных объектов. Альбер Фалько, возглавивший эту операцию, придирчив до невозможности. Если использовать охотничий жаргон, он желает, чтобы все наши люди были отменно «натасканы». Море пока нас балует. Но мне известно, что зимой в Греции оно может проявить свой отвратительный нрав — гневливость и предательскую обманчивость. Я радуюсь тому, что тренировки спаяли нашу группу. «Подводное блюдечко» готово к работе, а ныряльщики мечтают превратиться в громадных черных рыб со стеклянным забралом на лице и желтой полосой по бокам…

Возвращаемся в Зею, куда прибыл доктор Критзас со своими ассистентами.