Илья Стогoв - Мертвые могут танцевать: Путеводитель на конец света Страница 3

Мое поколение – не очень приятное. Но оно – последнее поколение, которое живет в нынешнем мире. У вас в квартире когда-нибудь отключали свет? Представьте, как тоскливо станет в тот момент, когда электричество кончится по всей планете.

К началу 2010-х годов планета Земля перестанет быть похожа на саму себя. Жизнь изменится так сильно, что вы решите, будто перед вами какая-то другая планета.

Мир станет жить совсем иначе. Кончилось все.

Ничего больше не будет.

Ничего.

Каир, самая первая столица мира

1

Видели когда-нибудь, как на древнеегипетских фресках изображалось катание фараона по Нилу? Рядом с лодкой там всегда нарисованы такие маленькие птички, типа отожравшихся воробьев. К нашему времени в живых не осталось ни единого фараона, но птички были на месте и целыми стаями носились над водой.

Круизы по Нилу уже лет десять как запрещены египетскими законами. Террористическая угроза: прогулочные кораблики – слишком легкая мишень для моджахедских гранатометов. Это не помешало мне дойти до набережной, нанять на пристани возле площади Тахрир арабскую пирогу и устроить себе маленький одноместный круиз. Причем за деньги, за которые в Петербурге любому водителю было бы влом довезти меня даже от дома до метро.

Пирога принадлежала двум заспанным флибустьерам. Они только что проснулись и носом чуяли: я несу им наживу.

– Мистер! Мистер! Хотите почувствовать себя фараоном?

– Нет. Фараоном не хочу.

– Мистер! Фараоном… Почувствовать…

(Черт! Они совсем не понимают по-английски!)

– Я хочу доехать до района Фустат. Вы знаете, где это? Фустат! Понимаете?

– Фустат? О, Фустат! Сюда! Сюда! Сейчас вы почувствуете себя фараоном!

Над Каиром лежал утренний туман. Берегов было не рассмотреть. Мы договорились, куда именно парни меня довезут, и я отдал им деньги. Сразу после этого флибустьеры забыли о том, что собирались ехать в Фустат, зарулили в грязную нильскую протоку и долго писали с борта в воду.

– Хотите курнуть, мистер? Отличный хэш.

Они произносили это слово как «аш».

– Не хочу.

– Зря. Помогает проснуться.

Было очень тихо. Даже Нил почти не журчал. Потом мы наконец поехали. Пирога разогналась довольно прилично. В лицо бил холодный ветер. Еще дома, в Петербурге, я застудил себе коренной зуб, и он до сих пор побаливал. Я чувствовал, что голова моя опять замерзает, и боялся, как бы зуб не стал болеть сильнее.

Я взял у лодочников одеяло и укутался в него по самый нос. Одеяло жутко пахло грязными телами и еще более грязными носками писающих в воды Нила и курящих черт знает что каирских флибустьеров.

2

До Каира я добирался с пересадкой в Германии. В транзитном аэропорту во Франкфурте я просидел больше четырех часов. Просто рассматривал громадное, размером со стену, тонированное стекло.

Скоро объявят посадку в самолет. Лайнер разгонится и взлетит. Я немного попереживаю из-за того, как там по прилете все выйдет с отелем, и еще подумаю о том, как не хочется возвращаться в серый зимний Петербург… а возвращаться и не придется.

Какова ты на вкус, моя собственная смерть?

Скажем, я сижу у иллюминатора. Снаружи виден кусочек «боинговского» крыла. Словно в замедленной съемке крыло трескается, крошится под жутким давлением встречного воздуха, разделяется на множество мелких зазубренных осколков. Один пробивает обшивку самолета и сносит мне полчерепа. Из всего самолета я погибаю первым, а остальные спустя минуту.

Или так:

Мы летим уже третий час. Двигатели гудят ровно… а потом что-то кашляет первый раз. Скоро гул исчезает совсем. Самолет словно налетает на невидимую стену и заваливается носом вперед. В иллюминаторе внизу мелькает блин земли. Тело, мое привычное тело, съеживается от ужаса. Тело становится мне тесным. Машина рушится с десятикилометровой высоты и всмятку размазывает тело о грунт. Оно перестает быть привычным… Становится непривычным…

Или так:

Сосулька самолетного салона разламывается прямо в воздухе. Мгновение невесомости – а потом мы все вместе ухаем вниз. Сердце мое не выдерживает и рвется в клочки. Из горла наружу выплескивается сразу несколько литров черной венозной крови. Брызги-шарики долго летят к земле то чуть обгоняя, то чуть отставая от моего уже мертвого лица.

Я не боюсь авиакатастроф. Просто иногда мне действительно интересно: какова она на вкус, моя собственная смерть?

3

Самолет взлетел, а через четыре часа приземлился. Рутина: никакой беды не случилось. Я вышел из аэропорта, поймал такси, доехал до каирского района аль-Тауфикийя, нашел недорогой отель, заплатил за две ночи вперед и лег спать. За окном сигналили машины.

Каир – непрекращающаяся клаустрофобия. Это как прийти на концерт The Exploited, быть прижатым визжащей толпой к самой сцене и остаться там навсегда. Переполненные улицы, тысячи сигналящих машин. Двадцать миллионов круглосуточно орущих арабов – кто такое вынесет?

Пять тысяч лет тому назад на месте Каира стояла величественная столица Древнего Египта, город Мемфис. Именно отсюда победоносные армии фараонов отправлялись на завоевание мира. Сегодня от Мемфиса не осталось ничего. Ни единой руинки.

Потом Древний Египет сгнил. На месте Мемфиса римляне построили крепость «Вавилон-на-Ниле». Гарнизон Вавилона контролировал земли от Александрии до Эфиопии. Сегодня от крепости остались две крепостные башни: одна целиком, а вторая наполовину разрушенная. Та, что поцелее, вся оклеена выцветшими, ободранными, полинявшими, но не сдавшимися рекламными плакатиками ZANUSSI.

Потом римляне были вырезаны безжалостными мусульманскими наездниками. На руинах Вавилона арабы основали аль-Кахиру – Каир, «град победоносный». Семь столетий Каир был самым роскошным мегаполисом вселенной. Здесь и сегодня на каждой улице больше шедевров исламской архитектуры, чем во всем остальном мире.

Вечерами я сидел у себя в отеле, курил и через дырочки в ставнях смотрел на улицу. При фараоне Рамсесе II в древнеегипетском Мемфисе жило несколько сот тысяч человек. Потом Мемфис пал. Дворцы и каналы занесло песком. В Александрии Египетской, самом густонаселенном городе античного мира, жило полмиллиона человек. Потом Александрия пала. На ее руинах осталось всего шесть семей неграмотных рыбаков. При халифах из династии Фатимидов в Каире жил миллион человек…

Я выкидывал докуренную сигарету наружу, тут же закуривал следующую и думал: куда же девались все эти миллионы, полумиллионы и четвертьмиллионы людей? Черт с ними, с занесенными песком городами, – куда девались люди?