Жюль Верн - Цезарь Каскабель Страница 31

Форт-Селкерк, где проживали несколько служащих Российско-Американской компании, на самом деле представлял собой склад мехов и пушнины, куда время от времени заглядывали негоцианты с побережья, чтобы сделать закупки.

Жители обрадовались неожиданному визиту, прервавшему их монотонное существование, и приветливо приняли экипаж «Прекрасной Колесницы». Посему господин Каскабель разрешил команде отдыхать целые сутки.

Он решил, что фургон переправится через Юкон именно здесь, так как ниже перейти его гораздо труднее. В самом деле, русло реки расширялось, а скорость течения увеличивалась по мере продвижения к западу.

Так посоветовал господин Серж после изучения по карте трассы Юкона на протяжении двухсот лье до Порт-Кларенса.

И вот с помощью служащих и индейцев, обитавших в окрестностях форта и живших за счет чрезвычайно богатой рыбой реки, паром перевез «Прекрасную Колесницу» на правый берег.

Проезд труппы оказался небесполезным для индейцев; в обмен на их услуги им оказали одну, весьма и весьма ценную.

Вождь племени серьезно болел — по крайней мере имелись основания так думать. Все средства его излечения находились в бубне шамана, а лекарствами служили заклинания. И потому много дней назад вождь возлег на площади посреди стойбища, где днем и ночью горел огонь. Вокруг него индейцы распевали хором молитвенное обращение к великому Маниту[108], а шаман использовал самые сильнодействующие чары с целью изгнать нечистый дух, поселившийся в теле больного. Чтобы преуспеть в этом, он пробовал переселить вышеупомянутый дух в свое собственное тело; но упрямый дух никак не соглашался на перевоплощение.

По счастью, господин Серж, имевший некоторый опыт во врачевании, дал вождю индейцев несколько советов в отношении его здоровья.

Сергей Васильевич обследовал августейшего больного и легко поставил диагноз. Воспользовавшись походной аптечкой, он дал ему сильное рвотное. Никакое шаманское колдовство не могло заменить этого простого лекарства.

Болезнь вождя заключалась в сильнейшем несварении желудка которое не могли перебороть даже пинты чая, поглощаемые больным.

В результате, к великому ликованию племени, больной выжил, что лишило семью Каскабель зрелища церемонии погребения вождя. Впрочем, слово «погребение» неточно отражает то, что называется индейскими похоронами: гроб с телом покойного подвешивают на высоте нескольких футов над землей, а на дно гроба кладут трубку усопшего, его лук, стрелы, ледоступы и одежды из мехов различной ценности, словно для того, чтобы усопший пользовался ими на том свете и не мерз зимой. И как ребенка в колыбели, ветерок укачивает покойного во время его вечного сна.

Каскабели провели всего двадцать четыре часа в Форт-Селкерке, сердечно распрощались со служащими и индейцами, унося самые лучшие воспоминания о первой остановке на берегах Юкона. Впереди путь вдоль Пелли-Ривер[109] по ухабистым обрывам, преодолевать которые упряжке приходилось с огромным трудом. Наконец двадцать седьмого июля, через семнадцать дней после выхода из Селкерка, «Прекрасная Колесница» прибыла в Форт-Юкон.

Глава XIII

ИДЕЯ КОРНЕЛИИ КАСКАБЕЛЬ

Между фортами Селкерк и Юкон «Прекрасная Колесница» двигалась по правому берегу Юкона, причем на некотором расстоянии от реки, чтобы не повторять бесконечных извивов водного потока, с его многочисленными рукавами, подступы к которым перекрывали непроходимые старицы. На другом берегу, обрамляя долину, тянулась к северо-западу гряда невысоких холмов. Паромов в этой части Аляски не было и в помине, поэтому переправа через небольшие притоки Юкона, вроде Стьюарта[110], становилась серьезным препятствием. Но в жаркое время года глубина этих речек едва доходила до колена, что позволяло преодолевать их вброд. Заметим, что без помощи Кайетты Каскабелям пришлось бы туговато, — хорошо зная долину, она указывала самые мелкие места.

Такой проводник — необыкновенная удача, впрочем, девушка просто светилась от счастья: она приносила пользу своим новым друзьям, обрела вторую семью и нежные материнские ласки, которых, казалось, лишилась навеки!

В этих краях кое-где еще попадались небольшие островки лесов; но местность имела уже совсем другой характер, нежели окрестности Ситки. Дело в том, что восемь месяцев суровой арктической зимы не позволяли растительности развиваться в полную силу. Потому деревья, приспособившиеся к таким условиям, принадлежали, за исключением немногочисленных тополей с загнутыми дугой верхушками, в основном к семейству сосновых и березовых. Изредка попадались также редкие вкрапления грустных плакучих ив, хилых и бесцветных, как бы обожженных пронзительным дыханием Ледовитого океана.

На протяжении всего перегона от Селкерка до Форт-Юкона охота приносила ощутимые результаты, а потому запасы оставались нетронутыми. Зайцев попадалось больше чем требовалось, и мысленно члены семьи уже начали их проклинать. Правда, повседневный стол обычно разнообразился жарким из диких гусей или уток, не говоря уже о блюдах из яиц, за добычу которых отвечали Сандр и Наполеона, ловко разорявшие птичьи гнезда. А Корнелия знала столько секретов приготовления яиц, что даже прихвастнула этим, и каждый день гурманов-путешественников ожидал новый сюрприз.

— Вот страна, которую Бог снабдил хорошей пищей! — воскликнул как-то Клу-де-Жирофль, обгладывая косточки огромного гуся. — Жаль, что она не расположена в центре Европы или Америки!

— Если бы Аляска находилась посреди населенных стран, — возразил господин Серж, — то, вероятно, дичи стало бы куда меньше…

— Если только… — начал было Клу, но взгляд хозяина заставил его замолчать и сэкономить очередную глупость.

Равнина поставляла дичь, тогда как ручьи, рукава и притоки Юкона снабжали путников отменной рыбой. Особенно великолепны оказались щуки, которых Сандр и Клу ловили на удочку, рыбалка стоила небольшого труда, но доставляла огромное удовольствие, притом бесплатное.

Впрочем, юного Сандра расходы не волновали ни в коей мере, разве благодаря ему будущее Каскабелей не было теперь обеспечено? Разве он не обладал настоящим самородком? Разве не спрятал в тайном, одному ему известном уголке фургона драгоценный булыжник, найденный в долине Карибу? Да! И до сих пор мальчишка никому ничего не сказал, терпеливо ожидая того дня, когда он сможет обратить самородок в звонкую монету! И тогда с каким наслаждением он сможет щегольнуть своим богатством! Но, видит Бог, у него и мысли не закралось владеть им единолично! Отцу, матери — вот кому оно предназначалось; это капитал, который значительно перекроет убыток от грабежа в Сьерра-Неваде!