Виталий СЕМИРА - ТАЙЛАНД — СТРАНА БЕЗ ТАЙН? ТАЙСКАЯ ПРИРОДА И ЦИВИЛИЗАЦИЯ Страница 32

Краб — активный участник Тайской мифологии, как я прочла потом. Краб играет в мифах отчасти ту же роль, что и черепаха. Есть миф о сотворении Земли в виде краба, которого обвила змея — символ воды. Первоначально ничего не существовало, кроме мирового океана и сияния света, который являл собой творец Пхатувчунг. Из его груди появился бог Кхунткхивкама (как Брахма из пупа Вишну), и из половины его тела творец создал краба, опустившегося на дно, чтобы поддерживать прекрасный остров Земли. В другом мифе краб помогает вернуть душу риса, которая представляется пугливой бабочкой, готовой улететь от человека на Небо. (Вспомним, что рис олицетворяет женский принцип. И для астрологов скажу, что это — прекрасные образы для понимания архетипической роли материнского знака Рака и его конкретных жизненных задач.)

Наблюдая рыб, я сплавала направо от бухты вдоль гряды валунов, а потом налево в соседние бухты. Сияна сперва поплыла со мной, но потом вернулась: под утесами с правой стороны были какие-то микроорганизмы, а может, химический состав воды, который производил эффект покалывания (вода океана — более соленая, чем наши моря). А вылезать на скалы она боялась, потому что по ним во множестве бегали крабы. С левой, менее скалистой стороны, такого эффекта не было, и мы стали плавать туда.

Потом, ближе к вечеру мне захотелось пешком пройти в другие бухты. По суше это оказалось не так просто, как во воде: заросшая тропинка, начинавшаяся вертикальной лестницей посреди бунгало, круто уходила вверх и долго вела вверх-вниз через сухие, но зеленые заросли, пока наконец не достигала пальмового леса в некоем подобии долины. Оттуда уже дорожки вели вниз в разном направлении, в две-три следующие бухты. В одной из них подмостки ресторанчика, тоже подобного бунгало, уходили прямо в воду — как и на нашей оконечности бухты Будды. На дорожке, ведущей к нашему бунгало, Сияна нашла рассыпанные французские карты — аналог наших карт или Таро, но в детском варианте. Это были семьи циркачей: укротителей, фокусников, клоунов, жонглеров, воздушных гимнастов, акробатов, эквилибристов и другие масти (дедушка, бабушка, папа, мама, дочь и сын). Эти рассыпанные на земле карты с образами семей цирковых артистов я могла бы ассоциировать с образом реальных семей, объединенных разными способами духовного движения. Я происходила из семьи, которая занималась ментальной эквилибристикой; мой супруг — скорее из семьи укротителей (чувств). Но общий цирк предполагает объединение разных путей: ментального, как и чувственного.

Один день мы посвятили катанию на пароходике вокруг острова. Это стоило 300 бат (240 руб на наши деньги, причем для Сияны было бесплатно). Лодка отвезла нас на кораблик, где была молодая публика хиппового склада — всего 16 человек. Там выдавали маски и ласты, и булку для кормления рыб (бесплатно). Мы плыли вокруг острова, любуясь видами, и останавливались в 5–6 разных местах: народ выпрыгивал в воду и плавал в стаях рыб, которые облепляли кораблик и нас, привлеченные даровым кормом. Впрочем и без булки там было что посмотреть. Сзади пароходика для желающих была привязана еще маленькая лодочка, которая то и дело переворачивалась, объединяя усилия людей из разных стран, чтобы перевернуть ее обратно. Предполагалось, что весь народ на корабле плавать умеет: мы останавливались в глубоких местах, где до дна было не достать.

Я видела 20–30 видов рыб, из которых меня наиболее поразили блестяще-изумрудная расцветка рыб, отливавшая всеми цветами радуги: они махали своими желто-зелеными плавниками, под углом 90 гр. становившимися к телу, как крылышками. Дочку пугали рыбы-иглы: прозрачные, с полметра длиной. О разнообразных рыбах полосатой расцветки я уже не говорю: это были как раз те рыбы, стаи которых проявляли наибольшее любопытство к человеку. На дне лежали шарики с выростами, подобные мягким черным ежикам, с синим отверстием рта. Более традиционные растения-анемоны тоже были, у берега небольшие, и в них заплывали маленькие рыбки. Мы выехали кататься в 10 утра и вернулись в сумерки (после пяти).

Остров можно обойти пешком: чем занималась пара бельгийцев, с которыми мы там познакомились. Правда, не за один день, но можно. Другой остров Ко Пхаган, уже нельзя обойти, хотя он тоже красивый и в середине есть водопады, — сказали бельгийцы. Они путешествовали по острову с палочками в руках. Они вообще всю жизнь путешествовали — даже не заводили детей. Они были и в соседней Бирме, и в Лаосе, и во Вьетнаме. Во Вьетнаме жизнь подороже. Но если сказать, что ты русский, цена будет ниже — так сказал нам другой знакомый, датчанин: поскольку Россия помогала Вьетнаму, к русским там относятся хорошо (как в Индии).

Мы тоже немного походили по острову. Прогулялись по длинному западному пляжу до северной оконечности, где снова были бунгало. Недалеко от причала посмотрели памятник Раме V-му, который в 1899 году посетил этот пустынный тогда остров и оставил свою монограмму на большом валуне. Это доныне почитаемое тайцами место, где они молятся, как в храме. Тайцы уважают своих императоров, как я уже говорила. А в единственном храме Черепашьего острова — потрет женщины: уже почившей святой, а, может, просто уважаемой женщины. И статуя Будды-женщины с клубком ниток в руке (Тайской норны или парки — богини судьбы), за головой ее чакра — колесо закона. Идея очевидна: судьба исполняется согласно закону. Мы не так далеко ушли от древней мифологии.

В темноте возвращаясь к нашей бухте Будды, мы смотрели на звезды. Я нашла на небе хорошо видное буквой М созвездие Кассиопеи, а Сияна вспомнила миф о Персее и Андромеде, который хорошо знала. Персей спасает Андромеду, убивая морского дракона взглядом другого чудовища — Медузы Горгоны. Он убивает ее, глядя в зеркало: так можно постичь процесс жизни и смерти, глядя в зеркало любви. И познание остановит разбушевавшуюся стихию (в мифе вызванную грехами матери Андромеды — Кассиопеи). А потом Персей дает Андромеде одну из своих крылатых сандалий, они летают по небу вместе: в полете своей фантазии — и вместе отправляются в небесный мир богов. — И если мыслить мифологически, может, есть зеркальный мир — отражение этого? То, что не удается здесь, удасться там? На Черепашьем острове мы отдохнули четыре дня — на пятый поехали дальше.

Пляжи на юге острова небольшие: в отлив они есть, в прилив их почти нету (зачем и нужны мостки). Но нам их хватало, если учесть, что мы обычно купались в одиночестве. Исключение составил Новый год: 31 декабря, когда людям естественно хочется пообщаться. Тогда на пляже под бунгало Заката появились две японки и японец, испанка, израильтянин и маленькая девочка, говорящая на Тайском, английском и китайском, с которой стала играть Яся. Испанка, катавшаяся на том же кораблике, что и мы, с хипповскими веревочками волос, татуировкой на космические темы и кольцом в носу стала раскалывать кокос большими булыжниками. Кокосы прочные на редкость: чтобы их расколоть, нужна сила и ловкость обезьяны, а не человека — но она достигла успеха. Потом израильтянин стал отковыривать съедобную сердцевину кокоса моим ножом, которым я резала арбуз для нас с Ясей. Ему тоже терпение не отказало, и мы стали есть этот кокос вместе с японцами, общаясь в основном на темы различия географии в разных странах. В той же компании мы встречали Новый год.