Жюль Верн - Цезарь Каскабель Страница 32

На протяжении всего перегона от Селкерка до Форт-Юкона охота приносила ощутимые результаты, а потому запасы оставались нетронутыми. Зайцев попадалось больше чем требовалось, и мысленно члены семьи уже начали их проклинать. Правда, повседневный стол обычно разнообразился жарким из диких гусей или уток, не говоря уже о блюдах из яиц, за добычу которых отвечали Сандр и Наполеона, ловко разорявшие птичьи гнезда. А Корнелия знала столько секретов приготовления яиц, что даже прихвастнула этим, и каждый день гурманов-путешественников ожидал новый сюрприз.

— Вот страна, которую Бог снабдил хорошей пищей! — воскликнул как-то Клу-де-Жирофль, обгладывая косточки огромного гуся. — Жаль, что она не расположена в центре Европы или Америки!

— Если бы Аляска находилась посреди населенных стран, — возразил господин Серж, — то, вероятно, дичи стало бы куда меньше…

— Если только… — начал было Клу, но взгляд хозяина заставил его замолчать и сэкономить очередную глупость.

Равнина поставляла дичь, тогда как ручьи, рукава и притоки Юкона снабжали путников отменной рыбой. Особенно великолепны оказались щуки, которых Сандр и Клу ловили на удочку, рыбалка стоила небольшого труда, но доставляла огромное удовольствие, притом бесплатное.

Впрочем, юного Сандра расходы не волновали ни в коей мере, разве благодаря ему будущее Каскабелей не было теперь обеспечено? Разве он не обладал настоящим самородком? Разве не спрятал в тайном, одному ему известном уголке фургона драгоценный булыжник, найденный в долине Карибу? Да! И до сих пор мальчишка никому ничего не сказал, терпеливо ожидая того дня, когда он сможет обратить самородок в звонкую монету! И тогда с каким наслаждением он сможет щегольнуть своим богатством! Но, видит Бог, у него и мысли не закралось владеть им единолично! Отцу, матери — вот кому оно предназначалось; это капитал, который значительно перекроет убыток от грабежа в Сьерра-Неваде!

После нескольких очень жарких дней «Прекрасная Колесница» с крайне утомленным экипажем прибыла в Форт-Юкон, и капитан решил сделать привал на целую неделю.

— Тем более, — заметил господин Серж, — что от Форт-Юкона до Порт-Кларенса не более двухсот лье. Сегодня же всего-навсего двадцать седьмое июля, а перейти залив по льду вам удастся не ранее чем через два, а то и три месяца.

— Отлично! — сказал господин Каскабель. — Раз у нас столько времени, останавливаемся!

Приказ с энтузиазмом восприняли как двуногие, так и четвероногие путешественники.

Форт-Юкон основали в 1847 году. Это самый удаленный на запад и самый северный населенный пункт из тех, что принадлежат Компании Гудзонова залива. Но так как Юкон находится на территории Аляски, то она вынуждена ежегодно выплачивать компенсацию своей конкурентке — Российско-Американской компании.

Только в 1864 году заложили и обнесли забором современные постройки, их строительство едва закончилось, когда семейство Каскабель прибыло в Форт-Юкон с намерением провести здесь несколько дней.

Служащие компании радушно предложили гостям расположиться внутри ограды. Места хватало и во дворах, и под навесами. Господин Каскабель самым любезным образом поблагодарил хозяев, но отказался, предпочитая никогда не покидать уютной «Прекрасной Колесницы».

Население форта в основном состояло из белых американцев и в общем и целом едва насчитывало двадцать человек, кроме того там проживали несколько слуг-индейцев. Зато на подступах к форту обитали сотни коренных жителей.

Дело в том, что именно здесь, в самом центре Аляски, находился наиболее посещаемый рынок мехов и пушнины. Сюда стекались все окрестные племена — каучадины, анкучины, татаншоки, танана, а особенно ко-юконы — самая многочисленная народность краев, прилегающих к великой реке.

Располагался форт в очень выгодном для обмена товарами месте слияния Юкона и Поркьюпайна. Отсюда по рекам лодки отплывали в пяти направлениях, что позволяло купцам легко проникать в самые отдаленные уголки Аляски и торговать даже с эскимосами в долине Маккензи.

Эту сеть водных дорог бороздят вверх и вниз небольшие лодки, в основном — «байдары», что-то вроде пирог из шкур, швы между которыми смазываются жиром, чтобы они не пропускали воду. На борту этих хрупких челноков индейцы отваживаются делать значительные переходы, не стесняясь, впрочем, взваливать их на плечи, обходя какой-нибудь порог или завал.

Однако эти замечательные лодки используются всего три месяца в году. В остальное время воды рек скованы толстым ледяным панцирем. И тогда байдара меняет свое название и превращается в сани. Корпус, острый нос которого загнут, как у пироги, ставится на полозья из лосиных шкур, впрягаются олени или собаки, благодаря чему он движется с большой скоростью. Путники же становятся на длинные лыжи, что позволяет им передвигаться еще быстрее.

Цезарю Каскабелю, как всегда, повезло! Он прибыл в Форт-Юкон очень вовремя: пушной рынок в самом разгаре. Несколько сотен индейцев встали лагерем в окрестностях фактории.

— Какого черта мы тут делаем, — воскликнул он, — если не воспользуемся удачей! Это самая настоящая ярмарка! Не надо забывать, что мы — ярмарочные артисты! Чем не случай показать наше искусство? Вы не будете возражать, господин Серж?

— Нисколько, друг мой, — ответил Сергей Васильевич, — но я сомневаюсь, что вы сделаете здесь хороший сбор!

— Подумаешь! Все равно он перекроет наши расходы, поскольку у нас их нет!

— Совершенно справедливо, — согласился господин Серж. — И все-таки, интересно, каким образом эти славные аборигены оплатят билеты, если у них нет ни русских, ни американских монет…

— Что ж! Пусть платят бобровыми или ондатровыми шкурами или еще чем-нибудь, чем смогут! В любом случае эти представления нужны нам самим, чтобы поупражнять немного мускулы, а то я боюсь, как бы суставы наши не закостенели. Нашей репутации предстоит испытание в Нижнем и Перми, нельзя потерпеть фиаско на вашей родине… Я этого не переживу, господин Серж! Не переживу!

Форт-Юкон — самое значительное поселение во всей провинции — занимает довольно обширное пространство на правом берегу реки. По форме он напоминает вытянутый четырехугольник с квадратными башнями по углам, вроде мельниц на опорах, что встречаются на севере Европы. За стенами форта возвышаются дома, где живут служащие компании и их семьи, и кроме того — просторные амбары, где в больших количествах хранятся шкурки и меха куниц, бобров, чернобурых и серых лисиц, не считая менее ценных товаров.

Какая однообразная и в то же время нелегкая жизнь у обитателей форта! Изредка они едят оленину, но, как правило, печеную, вареную или жареную лосятину — вот и все их меню. Что касается остального продовольствия, то его приходится завозить из Йорк-Фактори[111], который находится на берегу Гудзонова залива, то есть в шести-семи сотнях лье; понятно, что это случается довольно редко.