Жюль Верн - Кораблекрушение «Джонатана» Страница 33

— Чепуха! Порядок установится сам собой.

— Однако если судить по прошлому…— продолжал Родс.

— Что было, то прошло,— решительно прервал его Кау-джер.— Вчера ваши товарищи по несчастью еще чувствовали себя гражданами Америки или Европы. А теперь они остельцы. Это большая разница.

— Значит, вы считаете, что они…

— Пусть они живут на острове спокойно, раз это их земля. Эмигрантам повезло, ибо здесь нет никаких законов. И незачем создавать их. Если бы не предвзятые идеи, сложившиеся в результате векового рабства, люди всегда договорились бы между собой. Земля предлагает человечеству свои щедрые дары. Пусть оно черпает их по мере сил и возможностей и пусть наслаждается равномерным, братским и справедливым распределением земных богатств. К чему ограничивать это законами?

Гарри Родс, видимо, не разделял оптимистических взглядов собеседника, однако ничего не возразил. В разговор вмешался Хартлпул:

— Но, поскольку братские чувства этих парней проявились пока только в общих попойках, мы решили спрятать от них оружие и порох.

Общество колонизации погрузило на «Джонатан» шестьдесят ружей, несколько бочонков с порохом, пули и патроны, чтобы в бухте Лагоа эмигранты могли охотиться и защищаться от соседних диких племен. Никто и не вспомнил об этом оружии, кроме Хартлпула. Воспользовавшись общей суматохой, боцман решил спрягать его в пещерах, о которых рассказал ему Дик. В первую же ночь гуляний он, с помощью Родса и обоих юнг, перенес ружья с боеприпасами в верхнюю пещеру и завалил грудой ветвей. С этой минуты Хартлпул почувствовал себя спокойнее. Кау-джер одобрил предусмотрительность боцмана.

— Правильно сделали,— сказал он.— Пусть сначала все войдет в привычную колею. Впрочем, здесь, на острове, людям ни к чему огнестрельное оружие.

— Да у них его и нет,— ответил моряк.— Общество колонизации строго следило за эмигрантами. При посадке их обыскивали, проверяли багаж и отбирали огнестрельное оружие. А то, что спрятано в пещере, никто не отыщет, так что…

Вдруг Хартлпул остановился, как бы вспомнив о чем-то, и воскликнул:

— Тысяча чертей! Ведь у них все-таки осталось кое-что, раз мы нашли только сорок восемь ружей из шестидесяти. Сначала я подумал, что произошла какая-то ошибка, но теперь припоминаю, что эти двенадцать недостающих ружей взяли с собой Ривьеры и их друзья. К счастью, это надежные люди, так что опасаться нечего.

— Осталась другая угроза,— заметил Гарри Родс.— Алкоголь. Сейчас все эмигранты обнимаются и целуются, но это ненадолго. Лазар Черони распоясался окончательно. Пока вы отсутствовали, я вынужден был вмешиваться в его семейные дела, иначе он прикончил бы свою жену.

— Чудовище! — сказал Кау-джер.

— Такое же, как все пьяницы… Во всяком случае, обеим женщинам повезло, что вернулся Хальг. Да, кстати, как поживает наш юный дикарь?

— Что вам сказать? Вы ведь знаете его душевное состояние и сами понимаете, Хальг уехал отсюда крайне неохотно. Мне пришлось дать ему слово, что мы вернемся. Поскольку семья Черони остается на острове, положение вещей, конечно, значительно упрощается. Но, с другой стороны, все усложняется пьянством отца Грациэллы. Будем надеяться, когда запасы рома истощатся, он утихомирится.

Пока друзья обсуждали его судьбу, Хальг, оставив «Уэл-Киедж» на попечении отца, бросился к любимой девушке. Какая это была счастливая встреча! Правда, вскоре радость сменилась печалью. Грациэлла рассказала о новых пытках, которым Лазар подвергал семью. Ко всем прежним бедам прибавилось ухаживание подлого Паттерсона, а главное, грубые приставания Сирка, так что теперь она не могла шагу ступить, чтобы не столкнуться с этим подонком, способным на любую пакость. Хальг, слушая Грациэллу, дрожал от негодования.

Лазар Черони громко храпел в углу палатки, отсыпаясь после очередной пьянки. Надеяться на его исправление уже не приходилось.

К этому времени праздник превращался в свою противоположность. Веселое, благодушное настроение исчезло. На некоторых физиономиях появилось злобное выражение. Ром оказывал свое действие.

Утром многие колонисты проснулись с тяжелой головой и снова потянулись к стакану. Постепенно на смену первому приятному опьянению пришло тяжкое похмелье, в дальнейшем грозившее перейти в настоящее буйство.

Некоторые эмигранты, почувствовав надвигавшуюся опасность, стали выходить из игры. Вскоре к ним вернулся здравый смысл, заставивший их задуматься о будущем.

Это была трудная, но вполне разрешимая проблема. На территории острова, равной почти двумстам квадратным километрам, где было немало плодородных земель, лесов и пастбищ, могла прокормиться не только ничтожная кучка потерпевших кораблекрушение, а целая армия людей, правда, при условии, что они расселятся по всему острову, а не осядут лишь в бухте Скочуэлл. У колонистов было достаточно сельскохозяйственных орудий, семян для посева, саженцев. Подавляющее большинство эмигрантов и прежде занималось земледелием, дело для них привычное и не представляло никакой трудности. Конечно, вначале будет чувствоваться нехватка домашнего скота, но со временем благодаря помощи чилийского правительства из Патагонии, из аргентинских пампасов, с равнин Огненной Земли и даже с Фолклендских островов сюда доставят коров, лошадей и овец. Таким образом, в принципе — никаких препятствий для успешного развития колонии; при условии приложения максимальных усилий самими тружениками.

Но, к сожалению, лишь немногие осознавали необходимость немедленно приступить к работе. Люди эти (а прежде всего Паттерсон), не теряя времени, отправились к палатке с корабельным грузом и отобрали нужные им предметы. Одни взяли лопаты, кирки и косы; другие — все необходимое для разведения скота; третьи — топоры и пилы для лесных разработок и т. д. Затем колонисты впряглись в самодельные повозки и двинулись на поиски подходящих земельных участков.

Паттерсон остался на прежнем месте, на берегу реки. С помощью Лонга и Блэкера (последний, несмотря на печальный опыт, все еще жил у ирландца) огородил участок земли, которым завладел с самого начала по праву первого, и обнес его с трех сторон изгородью из толстых кольев. Четвертая сторона граничила с рекой. Затем все трое вскопали землю, разделали грядки и засеяли семенами овощей. Паттерсон надумал заняться огородничеством.

После двухдневного пьянства часть переселенцев раньше других почувствовала, что праздник в честь независимости слишком затянулся, и стала приходить в себя. Вскоре они обнаружили, что некоторые их товарищи уже успели запастись нужными материалами и инструментом. Но поскольку на складе было всего еще вдоволь, то и последующие группы колонистов взяли себе не только все необходимое, но и про запас.