Евгений Вишневский - Нас вызывает Таймыр? Записки бродячего повара. Книга вторая Страница 34

Оставили им записку такого содержания: «Соседи! Мы стоим километрах в пяти-шести от вас в излучине большого ручья (чертеж см. на обороте записки). Ждем в гости. Взяли несколько гольчиков. В обмен можем предложить сигов, хариусов и свежего лука». Прикрепили ее перочинным ножом (заимствованным у хозяев) к дверям палатки (балка). Я предлагал написать еще и про свежий хлеб и картошку, но Лев Васильевич резонно возразил:

— Зачем уж сразу все-то писать? Сделаем им приятные сюрпризы.

Прежде чем покинуть дом топографов, еще раз обошли и осмотрели его со всех сторон. При этом сделали совершенно неожиданное, просто-таки фантастическое открытие. В небольшой лощинке неподалеку цвел и благоухал карликовый багульник с удивительно нежными и ароматными цветами. Откуда он мог тут взяться?

- Фантастика! — потрясен Лев. — Сколько путешествую по Таймыру — ничего подобного не видел. Как в эти широты мог попасть багульник?!

Отломили по маленькой веточке в подарок нашим Натальям и, обсуждая неожиданные события, двинулись к цели своего вояжа — за рыбой и мясом.

В «авоську» попало три крупных, килограмма по полтора, сига, а в «добытчицу» — опять ничего.

Старица все так же кишит птицей, но ни одного селезня уже нет. Как видно, в прошлый раз мы выбили их под корень. Лишь гагары да утки с утятами. Поначалу ничего добыть нам не удалось. Но потом мы придумали хорошую технологию охоты. Я бегал по дальнему берегу озер (вернее, просто больших луж), не давая уткам с утятами скрыться в кочкарнике, а Лев Васильевич, лежа между кочками на ближнем к реке берегу, стрелял уток из мелкашки. Технология оказалась очень удачной (правда, однажды Лев едва не всадил мне пулю в лоб, она просвистела возле самого моего уха), и мы в полчаса перестреляли всех уток. Фрам совершенно самостоятельно, безо всяких напоминаний с нашей стороны, кидался в воду за убитой птицей и приносил ее к нам.

И вот утята остались совершенно одни. Они сбились в кучу посреди озерца, истошно орут, не зная, как себя вести. С дальнего берега в воздух лениво поднялись два баклана и стали с высоты пикировать на беззащитных птенцов, выхватывая их одного за другим из воды. Выхваченного утенка они прямо в воздухе раздирали на куски и жадно пожирали. Вода озерца окрасилась кровью и внутренностями несчастных. Утята пытались спастись от смерти, ныряя в воду, но бакланы с высоты очень хорошо видели их и под водой, ждали момента, когда утенок выныривал, чтобы хлебнуть воздуху, и тотчас хватали его. В несколько минут все было кончено.

Потрясенные и пристыженные возвращались мы с охоты домой. Только Фрам был весел: он чувствовал себя героем. В полном молчании дошли мы до долины нашей Фрамки, но постепенно неожиданная новость, которую мы несли с собой, отвлекла нас от грустных раздумий. И уже при подходе к лагерю мы как бы забыли про нашу ужасную охоту (по крайней мере, не сговариваясь, приняли это), а все больше и больше увлекаясь, стали придумывать план, как подольше и поинтереснее поводить Наталий за нос.

— Интересно, — сказал я, — сколько времени мы продержимся, быстро ли нас разоблачат?

— Ну, Наталью-то Ивановну разыграть навряд ли удастся, — ответил Лев, — она старая полярная волчица, сразу поймет, что гольцы засолены отнюдь не сегодня, да и подвялены они... А вот Наташу по ее неопытности, я полагаю, целую неделю за нос водить можно будет.

А вышло все как раз наоборот. Едва мы выложили перед Натальями трех красавцев гольцов, как Наташа наивно спросила:

— А кто вам их дал?

Наталья Ивановна при этом мудро усмехнулась и, затянувшись «беломориной», ехидно заметила:

— Да ты что, не видишь, что они дурака валяют? Ну, подумай сама, кто же им в тундре соленых гольцов дать может, да еще и подвяленных?! Небось в позапрошлую рыбалку поймали, засолили, подвялили, а теперь перед нами картину гонят!

— Ладно, — согласился Лев Васильевич, — а вот это откуда по-вашему? — Он достал из-за пазухи две крошечные веточки багульника. — Кстати, примите от нас в подарок, — и с церемонным поклоном протянул Натальям по благоухающей веточке.

— Вот это действительно загадка, — задумалась Наталья Ивановна, — настоящая загадка... Цветы живые, пахнут, веточка сломана сегодня. Это надо подумать...

— Какая прелесть, — восхитилась Наташа. — Ой, какое спасибо! А где они растут, покажете?

— Покажу, — щедро пообещал Лев Васильевич. — Вот прямо завтра и покажу.

— Да не слушай ты его, Наталья, — махнула рукой Наталья Ивановна, — не может быть в таких широтах багульника.

— А откуда же он у нас тогда? — спросил я.

— Не знаю, — развела руками Наталья Ивановна. — Пока не знаю.

По случаю удачи с устатку (а мы со Львом Васильевичем еще и затем, чтобы заглушить боль и вину) выпили по стопке разведенного спирта и закусили заимствованными гольцами.

Ах, таймырский голец, уже набравший жира (то есть килограммов пяти-шести весом и более), слабо посоленный и слегка подвяленный! Как пикантен и нежен он на вкус, как тает во рту! Не ел я вкуснее рыбы в своей жизни (а уж какой рыбы я только не ловил, какой только не пробовал!). Ведь это, в сущности, та же самая семга, ее, так сказать, азиатский вариант. Один из моих друзей называл таймырского гольца (моего посола и приготовления) абсолютным продуктом, что же, так оно, пожалуй, и есть. (Разве только крупная красавица нельма может по вкусу сравниться с гольцом.) Причем если ловля семги любителями категорически запрещена и штраф за каждый хвост то ли двести, то ли даже триста рублей, то азиатский ее собрат, голец, никаким штрафом пока не обложен. Тут это чуть ли не основная промысловая рыба, лови — не хочу[11].

Поужинав, я ушел спать, а Лев Васильевич с Наташей остались печь хлебы (тесто у нас уже выходилось). Наталья Ивановна, сославшись на головную боль (это к смене погоды, как видно), тоже отправилась спать. Ну, конечно, Лев Васильевич в обществе Наташи не смог просидеть всю ночь «с раскаленным орехом новости во рту»[12], разболтал наш секрет, рассудив, что завтра Наташа так и так его узнает (они вдвоем завтра собираются в маршрут как раз на тот склон Тулай-Киряки, где стоит санная палатка наших соседей).

Наташа так смеялась, что разбудила Наталью Ивановну, которая не поленилась покинуть теплый мешок и заглянула в кухонную палатку, чтобы узнать, чего это им вдвоем так смешно. Ну, и ей все рассказали тоже. В результате весь последующий день обе Натальи водили меня за нос, делая вид, что им ничего не известно о топографах. Я же по простоте своей верил этому, довольный необыкновенным розыгрышем, в котором, оказывается, я был вовсе не активной, а пассивной стороной.