Луи Буссенар - Охотники за каучуком Страница 35

А он здесь, бессильный и безоружный, не имеет возможности защитить семью или хотя бы погибнуть с ней! При мысли об этом бешенство овладело Шарлем. Любой ценой вернуть свободу и мчаться туда, куда призывают его любовь и месть!

Молодой человек извивался в путах, стараясь сбросить с себя ремни лассо, и не обращал внимания на кровоточащую кожу, на то, что от натуги у него кружится голова и он рискует снова потерять сознание. Благодаря неистовым усилиям ему удалось высвободить и левую руку. Некоторое время он терпеливо выжидал, чтобы кровообращение восстановилось в затекших конечностях. Крик радости вырвался из груди молодого француза. Он высвободился уже до самых плеч! Теперь можно наполовину перевернуться под ремнями, ставшими гораздо слабее. И вот он уже на животе и лежит, держась руками за шею лошади.

Меж тем животное, вконец загнанное бешеной скачкой, начало проявлять признаки крайнего утомления. Бока его конвульсивно вздымались, из ноздрей вылетало хриплое и неровное дыхание. Неужели Шарль будет ждать, пока конь падет на всем скаку и раздавит его, катаясь в предсмертных судорогах? Француз вдруг вспомнил, что всегда носил с собой в кармане нож с роговой ручкой, небольшой пилой и пинцетом. Он ощупал карман и с невыразимой радостью убедился, что нож на месте.

Смелый план мгновенно созрел в его мозгу. Прежде всего, Шарль осознал, что на таком бешеном скаку он не может рискнуть соскочить на землю, так как ноги его отекли, стали как бревна. Кроме того, в его положении невозможно дотянуться и перерезать оставшиеся путы.

— Раз так, — тихо пробормотал он, — мне надо одним махом остановить это бешеное животное. А для этого одно только средство — нож!

Шарль открыл нож, вцепился левой рукой в гриву и стал ждать, когда конь замедлит свой бег в высокой траве. Ждать пришлось недолго. Перед ним возник густой кустарник, возвещающий близость леса. Боясь споткнуться, конь продвигался вперед короткими скачками. Тогда Шарль приставил нож к шее коня в том месте, где находится первый позвонок, и одним ударом вонзил лезвие. Лошадь грузно упала, убитая наповал.

ГЛАВА 14

Муки голода. — Сырое мясо. — Отвращение. — Обезьянье угощение. — Остатки пиршества ягуара. — Ночь на дереве. — Как разводят огонь в лесу. — Конский филей. — Угрозы, которые можно принять за похвальбу. — Подвиги белого, превзошедшего индейца. — Как трудно отыскать направление в лесу. — Применение листьев и стеблей дикого ананаса. — Бечевка. — Индейский лук. — Оружие примитивное, но грозное. — Без сапог. — Шарль нападает в свою очередь. — Охотники за людьми. — Без следа. — Первая стрела.

Наконец-то Шарль, избавясь от обезумевшего коня, смог присесть и при помощи энергичного растирания восстановить кровообращение в затекших ногах. Несмотря на необычайную силу, он чувствовал себя разбитым. С каким наслаждением растянулся бы он на земле и даже на этом жестком ложе заснул бы сладким сном! Но мучительные мысли лишали его покоя и сна. Кроме того, так как он ничего не ел с самого утра, его жестоко мучил голод. Конечно, рядом лежит убитая лошадь, но не́чем развести огонь. Огниво и кремень Шарля, бесценное сокровище для путешественника в тропиках, потеряны во время нападения каторжников.

Как ни были сильны муки голода, все же молодой человек не мог решиться поесть сырого мяса, которое вызывало у него непреодолимое отвращение. К счастью, поблизости Шарль отыскал несколько диких ананасов. За неимением более существенного, они все же утолили его голод и особенно — мучительную жажду.

Теперь он осознал весь ужас своего положения. Совершенно один, без оружия, в диком месте и далеко от дома… А ведь близится ночь, таинственная и страшная, полная хищных зверей и ядовитых гадов. Безмерное одиночество среди первобытного леса вселяет ужас в самых смелых людей, если им случится затеряться в целом океане мрака. Кроме того, Шарлю слишком хорошо были известны нравы и обычаи этой страны, где он жил с детства, чтобы не опасаться преследования со стороны врагов. Они прекрасно смогут найти его по следам, даже малозаметным, а тем более — по следам лошади с грузом на спине.

При других обстоятельствах он смог бы шутя укрыться от мулатов и даже от индейцев, несмотря на их необычную ловкость и наблюдательность. Разве не был он даже более вынослив, чем они, а постоянное пребывание в лесах разве не научило его всем уловкам дикарей? Но бегство только удалит его от дома. А он хочет вернуться туда поскорее, даже рискуя собственной жизнью.

Наконец, самое главное сейчас, как получше и побезопаснее устроиться на ночь. Нечего и думать остаться возле павшей лошади. Запах свежего мяса обязательно привлечет ягуаров, которые, осмелев ночью, набросятся на него и сожрут. По этой же причине он не мог унести ни куска мяса с собой. Шарль ограничился тем, что прихватил уцелевшую часть лассо, обмотав его вокруг пояса, да взял в дорогу еще несколько ананасов. С тем он и углубился в чащу леса.

Но вскоре некая мысль остановила его. К чему ютиться, не имея огня, под гигантскими деревьями? А те же хищные звери, что бродят ночью в поисках пищи? Не лучше ли залезть на одно из деревьев? Здесь, на опушке леса? Ведь там, под шатром, непроницаемым для солнца, он не найдет лиан, которые помогут ему взобраться, тогда как здесь, на краю саванны, они ползут по деревьям до самого верха.

Выбор его пал на прекрасное дерево lecythes grandiflora, называемое аборигенами canari macague, что значит «обезьянье дерево», из-за его плодов. Они как бы покрыты крышкой и содержат в себе миндалины — любимое лакомство обезьян. Ствол толщиною в четыре обхвата исключал всякую возможность того, что по нему взберутся хищники. Кроме того, ветви образовывали широкую крону, и на них можно было относительно удобно расположиться.

Шарль взобрался на дерево с ловкостью гимнаста, несмотря на усталость от этого злосчастного дня, выбрал местечко поудобнее и крепко привязал себя лассо к ветвям, опираясь при этом на ствол дерева, как на спинку кресла.

Едва он закончил эти приготовления, как тотчас же погрузился в глубокий сон. Ни адский концерт обезьян-ревунов, ни хрюканье пекари, ни крики оленей, ни хриплое рычание ягуаров не могли разбудить его.

С трудом Шарль проснулся за полчаса до рассвета. Хотя тело его еще было разбито после сна в сидячем положении да еще бешеной скачки накануне, зато мысли прояснились, он обрел бодрость. К сожалению, муки голода чувствовались все сильнее. Молодой человек увидел в первых лучах рассвета несколько плодов того дерева, которое послужило ему приютом, и сказал себе: