Владимир Мальцев - Пещера мечты. Пещера судьбы Страница 36

Плюшкам не чужд дуализм: несмотря на свое определение как предметов дополнительных и необязательных, они законным образом входят и в расчетную продовольственную раскладку. В росписи стандарта, что должно быть заложено в каждый модуль, имеется место для плюшки с допустимыми весовыми границами. В этом случае автор каждого конкретного модуля закладывает по своему усмотрению нечто, должное являться приятным сюрпризом для всех. Отсюда еще одна ипостась понятия плюшки — как приятного сюрприза. В частности, любой предмет или явление, обладающее более приятными свойствами, чем оно следует из его внешнего вида, плюшисто.

Следующим универсальным понятием является понятие базирования, у истоков которого стояли спелеологи группы Александра Морозова, исследовавшие пропасть Снежную на Кавказе. Эта группа вообще основала стиль неспортивной и неторопливой спелеологии, который (правда, с существенной адаптацией) и явился единственным приемлемым для пещеры Кап-Кутан. Естественно, многие методы и традиции этой группы перекочевали к нам. Экспедиции в Снежную были регулярными и длительными, что с очевидностью привело к необходимости оставлять между экспедициями склады снаряжения и не съеденных модулей. Отсюда и взялся этот термин, и, как очень быстро выяснилось, он оказался не просто синонимом слова «заскладировать», а вместил в себя гораздо более широкое и интересное понятие.

Термин «забазировать» в равной степени охватывает как складирование предметов, так и их потерю. А заодно — и преднамеренное выбрасывание. Очевидно, что заскладированные вещи не всегда находятся, а если и находятся, то далеко не всегда в пригодном к употреблению виде. Что менее очевидно, обратное тоже верно. Например, когда Чарли Сэлф первый раз участвовал в нашей экспедиции, он решил не поверить информации, что в Кап-Кутане жарко, и взял утепленный комбез.[7] Собственно, в чем-то он был прав. Жарких пещер мало, а жара — понятие относительное. Чарли ранее дважды прислушивался к подобной информации о других пещерах, брал легкий комбез, и попадал впросак. На этот раз получилось наоборот. Даже в тонком хлопчатобумажном комбезе сепуление (см.) обходится человеку в пару литров пота, а тут подбитый мехом. Бедняга. К счастью, вечером зашел в гости Андрей Вятчин, экспедиция которого как раз завершалась, и рассказал в числе прочего о том, что забазировал на помойке свой начавший кончаться комбез. Естественно, мы его разбазировали. Вообще, с помойки очень часто приходится разбазировать предметы, попавшие туда как случайно (выносящий помойку взял не ту сепульку), так и преднамеренно (не хватило света, а севшие и забазированные батарейки, если их скрутить по десятку, еще денек поработают). С базированием «методом потерь» все еще проще. Под землей света маловато, все нужные предметы равномерно обмазаны грязью, и потому базируются с легкостью. Несмотря на все ухищрения к тому, чтобы каждый предмет был на виду. Все вещи как бы живут своей собственной жизнью, и базируются (разбазируются) по своему усмотрению.

Способы базирования предметов плавно переходят друг в друга. Предмет, забазировавшийся в лагере, запросто может разбазироваться на помойке. Самозабазировавшийся предмет без зазрения совести может разбазироваться через год, а то и два, несмотря на тщательную приборку площадки лагеря. Причем в самом неожиданном месте, хотя чаще просто на складе. При генеральной уборке (после выноса лагеря) каждый участник процесса самостоятельно назначает место базирования любого найденного предмета — склад или помойка. Вне зависимости от того, понимает ли он, что это за предмет.

Вот и дошли до сепулек. Естественно, термин украден у Лема, причем, когда он впервые стал применяться в спелеосекции Московского энергетического института, то относился только к пионерским рюкзачкам-колобкам, накупленным в качестве транспортных мешков к штурму пещеры Географическая на Кавказе.

В наше время сепулькой называется любой предмет, перемещаемый по пещере как отдельное место багажа. Спелеолог не может иметь на себе ни рюкзака (ни в одну щель не пролезет), ни сумки, ни даже чего-либо объемистого в карманах. На себе он имеет кроме одежды только налобник (головной свет),[8] а все остальное, вплоть до сигарет, идет отдельными сепульками такого размера, который позволяет вписать их в любые узости, и такого веса, при котором их можно передавать друг другу одним пальцем (иначе в заклинивающих щелях сепуление невозможно).

Специально изготовленные сепульки, они же транспортные мешки в базовой спелеологической терминологии, представляют из себя цилиндрические мешки диаметром 15–20 см и длиной 50-100 см, изготовленные из прочной и скользкой непромокаемой ткани, снабженные несколькими ручками и лямками. Сепульку можно волочить за любой конец, нести за боковую ручку подобно чемодану, одевать через плечо или пристегивать к веревке. На подходах к пещере сепульки просто пристегиваются резинками от эспандера к раме с лямками от станкового рюкзака. Внутри сепулька обычно выстилается пенополиуретаном или поролоном для более мягкого взаимодействия с острыми выступами стен, и, в случае ожидаемой воды, комплектуется герметичным вкладышем. Существуют сепульки особого назначения. Маршрутная сепулька есть маленький мешочек для сигарет, компаса и запасного света, носимый на запястье или пристегнутым к поясу. Впрочем, на сложных участках он все равно передвигается отдельно. Стратегические сепульки предназначены для передвижения негабаритных грузов, например спальных мешков, и имеют увеличенный размер, а, так как свято место пусто не бывает, и значительный вес.

Особую роль играет Дед-Морозовская сепулька. Это — безразмерный мешок из парашютного капрона, находящийся при транспортировке лагеря изначально в кармане последнего в цепочке. По мере сепуления в нее собирается все, что вывалилось из карманов идущих впереди, или из порвавшихся сепулек, или было забазировано на перекурах. По завершении сепуления происходит раздача. До изобретения Дед-Морозовской сепульки любое длительное сепуление начиналось с одним числом сепулек, а заканчивалось с существенно большим. Отдельными сепульками доезжали запасные света, кружки, луковицы, мышеловки. Такая мелкотравчатость страшно затрудняла выяснение на каждом перекуре дежурного вопроса, не забазировалось ли чего по дороге. Подсчет количества сепулек на контрольных шлюзах только дезориентировал, ибо на каждом шлюзе оно увеличивалось. Ввод в эксплуатацию Дед-Морозовских сепулек изменил ситуацию качественно.