Сесил Форестер - Коммодор Страница 37

Мистер Броун поднялся на палубу ранним утром. Он стоял, опершись о релинг, почти повиснув на нем — эта узкая серая полоска в северной части горизонта была его родной землей, его Финляндией лесов и озер, недавно захваченной царем, страной из которой он был изгнан — без надежды на возвращение. Хорнблауэр заметил все уныние позы, в которой застыл его секретарь, и ощутил прилив жалости к бедняге — несмотря на все приподнятое настроение, которое владело им с утра, вызванное ожиданием торжественной встречи, которая, по-видимому, им предстояла. Буш шумно поднялся на верхнюю палубу, во всем парадном блеске эполет и шпаги. Он метал хищные взгляды то на палубу, то на такелаж, стремясь убедиться, что чужие и, возможно, враждебные, глаза не найдут на его корабле малейшего непорядка.

— Капитан Буш, — начал Хорнблауэр, — я был бы вам очень обязан, если бы вы взяли курс на Кронштадт.

— Есть, сэр!

Хорнблауэр хотел было спросить, отработан ли церемониал отдачи салюта, но вовремя удержался. Он вполне может доверять Бушу во всем, что касается повседневных дел — и нужно быть очень осторожным, чтобы не вмешиваться в работу командира корабля. Хорнблауэр был рад, что до сих пор ему удалось не забывать про облечение приказов для Буша, который был, в принципе, равен ему в чине, в крайне вежливую форму. Фразы «Буду вам обязан» и «Если вы не против» до сих пор казались ему странными для приказов, которые то и дело слетали с его губ.

Хорнблауэр повернулся спиной к восходящему солнцу и направил подзорную трубу на эскадру, видневшуюся по корме. Корабли как раз занимали позиции в строгом порядке: два шлюпа, за ними — два бомбардирских кеча и, наконец, тендер.

— Общий сигнал, — коротко бросил он, — точнее удерживать место!

Хорнблауэр хотел, чтобы его эскадра подошла к узкому входному каналу в точном, правильном строю, подобно стае перелетных птиц. Краешком глаза он заметил Боссе и Уичвуда, выходящих на палубу, но решил пока не обращать на них внимания.

— Поднимите этот сигнал еще раз, — произнес он скрипучим голосом, — с номером «Гарви». «Гарви» как раз чуть рыскнул в сторону. Молодой Маунд должен лучше смотреть за своим рулевым, если хочет избежать неприятностей. С правого борта, где от берегов Ораниенбаума далеко в море протянулись обширные отмели, показались буи, ограждающие границы канала, который изгибался коленами в непредсказуемых направлениях. Если ему придется проходить по этому фарватеру уже в качестве врага, то дело будет не из приятных. Слева по носу виднелись приземистые серые форты Кронштадта; новый поворот фарватера направил «Несравненного» прямо на них — в случае схватки огонь крепостных пушек будет ометать всю кильватерную колону. Канал вновь повернул, а затем вдруг выпрямился так, что подходящие корабли должны были пройти под самыми орудийными жерлами крепости. В подзорную трубу Хорнблауэр уже различал голубой и белый цвета флага Российской империи, развевающегося над серыми стенами.

— Дайте сигнал: «Становиться на якорь», — сказал Хорнблауэр сигнальному мичману и бросил красноречивый взгляд на Буша, который слегка кивнул в ответ. У Буша уже все было готово. Корабль медленно продвигался вперед, все ближе и ближе к пушкам.

— Сигнал долой! — приказал Хорнблауэр и сигнал к постановке на якорь моментально исчез с мачты. Это послужило знаком к одновременному его исполнению всеми кораблями эскадры. Шесть якорных тросов прогрохотали через шесть клюзов. На шести кораблях тысяча матросов бросилась к мачтам и паруса исчезли как по мановению волшебной палочки, когда корабли начали разворачиваться по ветру на отданных якорях.

«Неплохо» — оценил про себя Хорнблауэр, отмечая, с внутренней усмешкой свою привычную слабость: ни один маневр, как бы хорошо он ни был выполнен, не мог удовлетворить его полностью. Пушки впереди начали отсчет знаков своего внимания к русскому флагу. Хорнблауэр заметил клубок дыма над бастионом и вслед за этим грохот первого выстрела ответного салюта достиг его ушей. Одиннадцать выстрелов — значит, русские разглядели его брейд-вымпел и почести отдаются коммодору. Подошла карантинная шлюпка с врачом, чтобы оформить гостям свидетельство на сообщение с берегом. Врач — мужчина с окладистой черной бородой — говорил на ломанном французском. Его визит — хорошая возможность проверить способности мистера Броуна в русском языке. Броун с некоторым усилием переводил заявление Хорнблауэра о том, что на борту нет инфекционных заболеваний. Все матросы «Несравненного» были возбуждены прибытием в Россию и толпились у борта, глазея вниз, на русских, сидевших в своей шлюпке, которую крючковой удерживал, зацепившись отпорником за вантпутенсы. Но русские, на первый взгляд, ничем не отличались от других шлюпочных команд — такие же босоногие, одетые в цветастые рубахи и рваные штаны, — они достаточно ловко управлялись с веслами. Буш разогнал команду «Несравненного» от борта, горячо негодуя на вопиющее нарушение порядка, вызванное любопытством и шумом.

— Болтают, как стадо мартышек — негодующе проворчал Буш своему первому лейтенанту, — они галдят сильнее, чем целая стая галок на дереве. Что о нас подумают эти русские? Найдите для людей работу и приглядывайте за ними!

В условиях сомнительного нейтралитета будет лучше, чтобы первые контакты с берегом завязал Боссе. Ведь в конце-концов, эскадра прибыла в Кронштадт только для того, чтобы он мог передать свои новости Коронному принцу Швеции. Хорнблауэр приказал спустить свою гичку и послал с ней Боссе на берег, но лодка вернулась назад без барона и без каких-либо новостей. Боссе высадили на пирс, после чего гичка, исполняя приказ Хорнблауэра, сразу же вернулась на «Несравненный». За исключением салюта и визита карантинного врача, Российская империя, похоже, игнорировала сам факт существования британской эскадры.

— Что они про нас подумают? — продолжал ворчать Буш, как всегда, раздражительный в период бездействия. Бушу так же хорошо, как и Хорнблауэру было известно, что в интересах дипломатии лучше не проявлять никаких видимых признаков раздражения, однако он так и не смог заставить себя сохранять спокойствие, как Хорнблауэр. Он то и дело бросал красноречивые взгляды на полный парадный мундир и красную ленту со звездой, которые Хорнблауэр надел, чтобы быть готовым к любой официальной встрече; он хотел, чтобы коммодор съехал на берег, связался с местным губернатором и попытался бы прояснить ситуацию, но Хорнблауэр был непреклонен. Он ожидал приглашения. До сих пор Англия противостояла бушевавшему в Европе шторму без помощи русских, и для будущих взаимоотношений было бы проще, если бы Россия сделала первый шаг — если, конечно, она его вообще сделает. Его эскадра прибыла сюда только для того, чтобы Боссе смог доложить обо всем Бернадотту. Если представители российского правительства намерены использовать этот удобный случай и захотят встретиться с ним — очень хорошо. Если нет — он придумает новый план.