Ева Воляк - Архипелаг мореплавателей Страница 37

С тех пор при церемониальном дележе вождям всегда достается сердце.

Несколько лет спустя Фале и Оло решили вернуться на Самоа. Король не разрешал вывозить живых свиней из страны. Поэтому они забили огромного кабана, изжарили его, а в его брюхе спрятали маленького кабанчика. Это была первая контрабанда в истории островов…

Все началось с горохового супа…

Небывалую карьеру сделали на Самоа консервы. Все началось с невинных банок с гороховым супом, которые американцы выдавали своим солдатам, стоявшим на Уполу во время второй мировой войны. Потом война окончилась, солдаты уехали, и гороховый суп был предан забвению, но название осталось. Pea soup, или писупо, привилось как название всех консервов и стало синонимом всего вкусного и привлекательного.

— Фиууу, но писупо! — свистят юноши при виде красивой девушки, а старшие поют песни, в которых уверяют, что ничего нет на свете вкуснее писупо.

Однако это очень дорогостоящая страсть, так как, например, двенадцатиунцевая банка говядины самого низкого сорта, в которой больше сухожилий, жира и мутного соуса, чем мяса, стоит 50 центов. А, как я уже говорила, средний годовой доход на душу населения составляет 32 доллара. Легко подсчитать, что средний самоанец может себе позволить банку мясных консервов раз в неделю…

Самоанское правительство пытается увеличить потребление местных продуктов земледелия и животноводства и тем самым ограничить их импорт. Достаточно пойти в школу тропического земледелия в Алафуа и осмотреть прекрасные исследовательские станции, чтобы представить себе самое радужное будущее островов. Уже появился самоанский табак, перец, имбирь, стручковая фасоль. Все чаще в магазинах можно купить овощи, неизвестные ранее самоанцам: свежий салат, помидоры, молодую картошку, огурцы, которые наполовину гнилыми привозят раз в две недели из Новой Зеландии.

Зато за время нашего пребывания в Апиа мы не заметили, чтобы частые и великолепные фиафиа изживали себя. Любой самоанец пожертвует месячным запасом еды и всеми наличными деньгами, только бы фиафиа был обильным. Гостеприимство самоанцев просто ошеломляет. Праздничный обед в польской семье, после которого все с трудом доползают до дивана, выглядит жалкой пародией на настоящее гостеприимство. Да и где нам до полинезийского аппетита!

Если мы уж коснулись аппетита, то стоит сказать несколько слов о каннибализме.

— Что, вы вернулись с Самоа? И вас там не съели? — приветствовали нас знакомые в Варшаве.

Но вопреки распространенному мнению каннибализм никогда не был развит на Самоа, а отдельные его проявления явно осуждались обществом. Одним из последних легендарных людоедов был Малиетоа Фаинга, который жил на Уполу в деревне Малиэ. Он был женат на дочери Тиутонга. Родственные связи с королем вскружили ему голову, и он ежедневно требовал двух детей. Их доставляли зависимые от него деревни в страхе, что неподчинение его воле повлечет за собой жестокие репрессии.

Каждый день на восходе солнца перед резиденцией Малиетоа в Малиэ собирались вожди и ораторы и ждали, когда принесут жертвы. Мальчиков приводили одетых в новые красивые сиапо, украшенные цветами. Они с уважением приседали перед ораторами. Детей уводили в глубь острова, сажали на плоский камень и ударом палки по голове лишали жизни. Мясо делили между вождями и ораторами, а сам Малиетоа съедал шею и сердце. Существовало поверье, что тем самым он обретает мана — духовную и физическую силу своих жертв. Поэтому его боялись и уважали.

Однажды сын Малиетоа подслушал разговор двух мальчиков, которые предназначались в жертву. Они сидели на берегу и оплакивали свою страшную судьбу. Потрясенный их горем, сын Малиетоа решил пристыдить отца. С этой целью он велел ребятам завернуть его в пальмовые листья, как большую рыбу, и в таком виде отнести владыке. Когда они пришли к Малиетоа, тот очень обрадовался подарку и приказал тут же развернуть сверток. Увидев сына в образе жертвенной рыбы, он очень удивился.

— Как ты жесток! — крикнул Малиетоа.

Эти слова помогли властелину осознать боль родителей, дети которых погибли ради удовлетворения его прихоти. Если верить легенде, с этой минуты он отказался от каннибализма.

ЦЕРЕМОНИЯ ПИТЬЯ КАВЫ

Кава — это не кофе

В сентябре 1967 г. совет министров Самоа запретил пить каву в государственных учреждениях в рабочее время. Это было сделано для того, чтобы служащие более продуктивно использовали рабочее время. Запрет взволновал служащих. Его обсуждали и критиковали, протестовали и грозили снижением производительности труда.

— Ничто так не благоприятствует бесперебойной работе административной машины, как беседа высших чиновников за чашкой кавы. И взаимодействие между отделами лучше и меньше бюрократии… — с огорчением говорили наши самоанские друзья.

Несмотря на схожесть названий, кава, или, как ее называют на Самоа, олеава, ничего не имеет общего с кофе, кроме склонности государственных служащих всех географических широт пить этот напиток во время работы. Олеава не напоминает кофе ни вкусом, ни видом и, если верить авторитетам, представляет собой совершенно невинный напиток. Правда, жители островов утверждают, что если употреблять каву в больших количествах, то она слегка одурманивает. Однако большинство европейских исследователей не согласны с этим мнением, объясняя его главным образом самовнушением.

Тем не менее трудно понять, почему употребление напитка, лишенного возбуждающего действия и даже вкусовых качеств, превратилось в обычай, крепко связанный с самоанской традицией. Обычай зародился в те времена, когда даже наиболее прозорливые полинезийские предки не могли предвидеть появления министерств, параграфов и циркуляров. В легендах говорится об этом по-разному. Одни приписывают каве божественное происхождение, ссылаясь на то, что ее творцом был Тангалоа Ланги. Другие утверждают, что ее творцом был полубог, тонганский король и жрец Туи-тонга, власть которого распространялась на обширные территории Полинезии. Так или иначе, первый куст кавы появился на Самоа в незапамятные времена и при несомненном участии сверхъестественных сил. Да хотя бы вот так!

Жила на Самоа чета бедных стариков с прокаженной дочерью. Однажды к ним пришел Туитонга и потребовал приюта. Старики опечалились, потому что им нечем было угостить уважаемого гостя. В доме пусто — ни поросенка, ни курицы, одна только дочка, которая долго не протянет. Посовещавшись, они убили больную и подали королю жаркое из дочери. Чем богаты… Растроганный тонганец даже не прикоснулся к еде. Он с честью похоронил девушку. Из тела же прокаженной в благодарность за гостеприимство вырос первый куст кавы, Piper methysticum. Поэтому кожа людей, злоупотребляющих напитком, становится шершавой и шелушится, как у прокаженных…