Эван МакГрегор - Вокруг света на мотоциклах Страница 38

«Тогда поехали, — ответил Игорь. — В моей машине».

Я сел на переднее сиденье рядом с Игорем, но тут же захотел на заднее к Чарли. Игорь вел машину с таким же наплевательским отношением к законам и правилам, с каким его друзья ночью палили из оружия.

«Помедленнее!» — закричал Чарли, а ехать на переднем сиденье было еще страшнее. Судя по поведению Игоря, он совершенно не боялся, что его остановят. Мы проносились через многолюдные районы города, где по улицам ходили женщины и дети. Кульминацией этого высокомерного проявления силы и безнаказанности стало мгновение, когда мы приблизились к переходящему дорогу старичку. Он уже дошел до другой стороны дороги, и тут Игорь резко свернул в его сторону. Я даже подумал, что сейчас он собьет дедушку. Не знаю, был ли этот старик его знакомым или Игорь специально хотел его напугать, но у меня тогда душа в пятки ушла. За всю дорогу, что мы неслись на бешеной скорости, не было сказано ни слова. Такая манера езды в гробовой тишине казалась еще страшнее. Но, как и прежде, я не чувствовал никакой настоящей угрозы. Мне было просто сильно не по себе.

Шахта оказалась гораздо больше, чем я ожидал. Она состояла из десятков зданий, нескольких шахтных стволов, и весь комплекс был опутан сетью конвейеров. Владимир, «водочный король» с прищуренными глазами и боксерскими кулаками, нас уже ждал. Сначала мы зашли на грузовой двор, где с оглушительным грохотом наполняли углем вагоны. Потом Владимир отвел нас внутрь. Мы вошли в большой кабинет, длинный и узкий, где стоял пустой стол, а на стене висел большой портрет какого-то политика.

Не впустив в кабинет никого, кроме меня и Чарли, Владимир запер за нами дверь. «Чем они здесь, черт возьми, обычно занимаются?» — подумал я. Владимир сел за стол и откинулся на спинку стула, широко улыбаясь. Мы не знали, что делать. Потом до нас дошло: он хотел, чтобы мы его сфотографировали. Это был его кабинет, и он хотел, чтобы мы увидели его за рабочим столом.

ЧАРЛИ: Потом Владимир отвел нас в облицованную кафелем раздевалку и вручил по комплекту шахтерской спецодежды: длинные белые хлопковые кальсоны и сорочка, темная габардиновая куртка и штаны, высокие сапоги и каска. «Это чтобы нашу одежду кровью не запачкать, когда нас там внизу мочить будут», — пошутил Эван. А я решил, что мы стали похожи на официантов в индийском ресторане.

«Неловко как-то, когда все эти шахтеры смотрят, — сказал Эван. — Для них мы праздные туристы, которые таким образом развлекаются, пока они здесь работают шесть дней в неделю. Вот так двадцать лет, плюс-минус год, пашешь, а потом тебе дают пенсию, которой не хватит даже за телефон заплатить».

Эван и Клаудио на рыбацкой лодке в Каспийском море. Клаудио, наш оператор — невоспетый герой этого путешествия.

Ловец икры.

Чарли и любопытный верблюд.

Поющие дюны Казахстана; Эван наверху, вдалеке.

Передышка на хорошем отрезке дороги, который является тут большой редкостью.

Эван в Чарынском каньоне под Алма-Атой. На тот момент мы путешествуем уже четыре недели.

Чарли в Казахстане, подъезжает к российскому коридору, который связывает Казахстан и Монголию.

Под Горно-Алтайском, в России. Впервые все члены команды ночевали в одном лагере — это помогало развеять напряжение предыдущих недель. Слева направо: Василий, Чарли, Дэвид, наш русский «связной» Сергей, Расс, Эван, второй оператор Джим и Клаудио.

Та же ночь, отдых у костра.

Эван на российской границе.

Когда мы добрались до монгольской границы, все уже совсем выбились из сил.

Во что превратились мотоциклы.

В Монголии многие семьи все еще ведут кочевую жизнь и живут в юртах.

Когда этот фургон два раза перевернулся, в нем были Расс и Василий. Как ни странно, серьезно никто не пострадал.

Еще одна авария. Большую часть пути Клаудио проехал на BMW, но в Монголии ему пришлось пересесть на один очень темпераментный байк, который мы прозвали «Красным дьяволом».

Эван подъезжает к Белому озеру. Мы ехали до него 10 дней, по сложной пересеченной местности. Иногда в Монголии нам казалось, что дальше уже не проехать, но эти участки пути потом оказывались самыми интересными.

«Да-а, страшно иногда увидеть, чем люди себе на жизнь зарабатывают», — сказал я.

«Ну как, мне идут эти брюки?» — спросил Эван, улыбаясь.

«А эта каска делает глаза более выразительными?» — переспросил я.

Шуточки прекратились с появлением бригадира. Изобразив, будто пишет на ладони, он сказал что-то по-русски. Сергей перевел. «Он спрашивает ваши имена», — сказал он. «Чтобы на кресте правильно написать, когда хоронить будут», — с серьезным видом пошутил Сергей.

«Какая прелесть», — нервно сказал Эван.

«Веселый у тебя юмор», — добавил я.

Ботинки с железными вставками на подошве громко стучали по каменному полу, и этот звук эхом отскакивал от кафельных стен, пока мы топали к подъемнику. Эвану была знакома такая процедура по фильму «Дело — труба», в котором он сыграл йоркширского шахтера. «Заходишь в лифт, дверь закрывается, и ты начинаешь падать — необычное ощущение, — рассказывал он. — Может даже клаустрофобия начаться. Надеюсь, я не ударюсь в панику. Не очень-то красиво будет, да? Прямо на виду у всех. «Помогите! Выпустите меня отсюда!»

Вместо лифта на этой шахте оказалась такая клетка на рельсах, которая почти милю опускалась в забой по очень крутому склону. «Не высовывайте руки из кабины! Только не высовывайте руки!» — прокричал Сергей, когда дверь захлопнулась.

«Представляю себе мою агентшу, — прокричал Эван, когда управляющий подъемником отпустил тормоза. — Видела бы она меня сейчас…» Клетка понеслась вглубь земли, ревя как реактивный истребитель. Прижавшись к передней стенке шаткой кабинки, уставившись во тьму и чувствуя, как закладывает уши от нарастающей скорости, мы взмолились: пусть все закончится хорошо! Спуск стал круче, клетка наклонилась, и через шесть минут спуска с грохотом замерла.