Жюль Верн - Болид Страница 38

Правда, Афганистан устами мистера Уллы возразил ему, что королевство эмира по своей протяженности стоит Киргизского края. А с какой настойчивостью говорил сей азиат, как неистово он перебивал, утверждал, опровергал! Да просто невозможно себе представить! Несомненно, это было связано не только с тем, что центральноазиатское королевство остро нуждалось в деньгах, но и с тем, что по делу болида означенному Улле был уготован некоторый процент.

Тем не менее в Комиссии нашелся и более скромный делегат. Им был мистер Либлин, представлявший Норвегию. Действительно, его государство рассчитывало лишь на Лофотенские острова и небольшой район Лапландии, и шансы были более чем ограниченны. Поэтому он направил свои усилия на то, чтобы все государства, которые могли стать посадочной площадкой для метеора, получили равную долю при разделе. Но вскоре он понял, что Англия, Россия и Соединенные Штаты никогда не согласятся на подобное предложение, и был весьма опечален из-за пренебрежения к интересам «старинного северного королевства».

Впрочем, мистер Либлин встретил одного из самых непримиримых соперников в лице мистера Шакка. Представитель датского правительства предъявил Комиссии целую Гренландию, над которой орбита болида вырисовывалась на всем протяжении с северо-востока на юго-запад. Он полагал, что имеет серьезные основания — какие именно, он так и не уточнил — верить, что падение произойдет именно на гренландской земле. Итак, вовсе не мистер Шакк был тем, кто когда-либо мог согласиться на неравный раздел не в свою пользу. Его не надо было даже подталкивать, чтобы он заявил, что вправе требовать наибольшую часть от суммы в четыре тысячи миллиардов, что позволило бы датчанам никогда более не платить никаких налогов в их благословенном королевстве.

Отстаивая собственные интересы, смогут ли комиссары прийти к согласию? Не станут ли великие державы диктовать свои законы небольшим странам? Не будут ли первые претендовать на преимущество, что, впрочем, выглядело бы довольно справедливым? Или во избежание всех спорных вопросов и трудностей будет принято решение о распределении триллионов в равных долях и разделе всей суммы на восемь частей, в результате чего получится кругленькая цифра в 500 миллиардов на каждого?

Ну нет! Приходилось считаться с человеческой алчностью, до крайности возбудившейся в этих обстоятельствах. Заседания проходили всё более бурно. Возникли опасения, что дискуссии превратятся в выяснение личных отношений. Мистер Ньюэлл Харвей из Бостона и мистер Вальдехо из Коста-Рики буквально провоцировали друг друга. К счастью, такие провокации остались без последствий, и охота за метеором закончилась без кровопролития.

Нет необходимости напоминать, что газеты разных стран — как тех, кто был непосредственно заинтересован в деле, так и тех, кто вроде бы оставался в стороне, — непрестанно обменивались язвительными статьями. Однако проблема оставалась неразрешенной, и все гадали, не упадет ли болид до того, как она будет урегулирована.

А то, что могло решить ее окончательно, то, что могло положить конец спорам, было не чем иным, как падением болида в открытое море. И не был ли такой исход наиболее вероятен?

Разве то, что предлагали болиду Америка, Европа, Азия, могло сравниться с бескрайними просторами Тихого и Индийского океанов, арктических и антарктических морей? Разве не было бы гораздо полезнее, чтобы золотой шар устремился туда и навсегда исчез во владениях Нептуна?

Впрочем, следует признать, что подавляющее большинство публики отвергало подобный исход. Нет, все отказывались верить в его возможность. Как?! Неужели слиток драгоценного металла, золотой шар радиусом в 25 метров затеряется в бездонной пучине, откуда человеческие усилия никогда не сумеют его достать? Неужели столько миллиардов появилось на горизонте просто для того, чтобы исчезнуть, пролетев сквозь пространство по новой орбите? Нет! Тысячу раз нет! Весь земной шар запротестовал бы устами своих полутора миллиардов жителей.

Более того, Международная комиссия никогда даже не думала рассматривать подобную возможность. По ее мнению, в один прекрасный день — а день этот обязательно наступит — болид станет частью земной сокровищницы. Единственный вопрос, который оставалось решить, заключался в том, кому он будет принадлежать, в карман какого государства положит его непостоянная фортуна.

Но на самом деле, как заметил французский «Экономист», не было бы проще, а также и справедливее, чтобы из этой неожиданной находки извлекла пользу не одна-единственная страна, а весь мир? Чтобы она была поделена между всеми государствами Нового и Старого Света пропорционально численности их населения?

Как легко себе представить, Америка, Англия, Россия, Норвегия, Дания, Афганистан, Никарагуа и Коста-Рика недоуменно пожали плечами, если можно так выразиться. Если бы Франция выдвинула подобное предложение, ее охотно поддержали бы Германия, Италия, словом, другие королевства и республики, потому что они не видели болида в зените своих небес и ни в каком случае не обогатились бы после его падения. Но это предложение не имело шансов быть принятым, и оно не было принято.

Короче говоря, после десяти дней обсуждений, которые ни к чему не привели, Международная комиссия распалась на заседании, потребовавшем вмешательства полиции Бостона.

Произошло так, что вопрос решился самым естественным и, кто знает, возможно, наилучшим образом.

Поскольку делегаты не сумели договориться ни о равном, ни о пропорциональном разделе, болид будет принадлежать той стране, на территорию которой он в конце концов упадет.

Данное решение, хотя и не удовлетворявшее заинтересованные стороны, было с воодушевлением встречено всеми государствами, не имевшими собственных интересов в деле. Насколько же это было человечно! Одним словом, отныне это дело превратилось в лотерею с единственным призом немыслимой стоимости, лотерею, в которой будут принимать участие Соединенные Штаты, Англия, Россия, Дания, Норвегия, Афганистан, Никарагуа, Коста-Рика. Тем лучше для того, кто вытащит счастливый билет.

Что касается прав мистера Дина Форсайта и мистера Стэнли Хадлсона, то ими даже не занимались. Одному Богу известно, выдвигали ли астрономы-любители требования в присутствии Международной комиссии, пытались ли выступить перед нею. Они впустую совершили путешествие в Бостон. Их просто выставили как отъявленных самозванцев. На что они претендовали, скажите на милость? Пускай они первыми заметили появление метеора в зоне земного притяжения… А затем? Что, это они его туда притянули? Разве он в конце концов и так не оказался бы там?