Джейн Крайл - За подводными сокровищами Страница 38

— Лови ее! — крикнула Джоун. Барни протянул руку, которая случайно прошла мимо раскрытой пасти рыбы. Воздух был потрясен отчаянным воплем. Лицо Барни выражало совершенное недоумение: как это могло случиться именно с ним? Пасть рыбы замкнулась на его среднем пальце, пониже ногтя. Каждый раз, как он прикасался к рыбе, или пытался вытащить свой палец, ее челюсти смыкались еще сильнее. Он уже скатил в море рыбу, державшую мертвой хваткой его палец, и стонал ожидая, что эта коралловая мельница отпустит его. В это время я подплыла к нему, чтобы оказать помощь. Рыба, довольная тем, что оказалась снова в воде, слегка разжала челюсти.

— Не трогай ее, — взвыл Барни. Но мне так хотелось ему помочь, что я уже сделала попытку раздвинуть рыбью пасть. Рыба-дутыш еще крепче сжала палец Барни с силой слесарных тисков. Прошло три минуты, хотя Барни и уверяет, что не три, а тридцать, прежде чем рыба отпустила его палец. Палец Барни надолго был изуродован отметиной с кровоподтеком.

В море мы встречались и с другими опасностями, но в большинстве случаев это были скорее неприятности, чем несчастные случаи. Бывало, что тонкие иглы колючих морских яиц прокалывали резиновые ласты, оставляя в ноге отравленные кончики. Были и «жалящие» кораллы, ядовитые нематоцисты, свернутые наподобие пружины, всегда готовые ужалить при малейшем прикосновении. Попадались и мурены в углублениях скал. Мы предупреждали детей, чтобы они не совали туда руки. Сюзи не могла побороть соблазн, пока мы не показали ей логово мурены, которая открывала и закрывала свою пасть, обнажая острые белые иглы зубов. Мы навещали мурену каждый раз, когда ходили купаться, и неизменно находили ее в одном и том же скалистом логове. Когда мы приближались к ней, чтобы сказать: «Здравствуйте», она медленно выплывала из скалы, открывая и закрывая свою пасть и пропуская через жабры воду. Но мы никогда не дразнили мурену, и она тоже не трогала нас. Если неосторожно сунуть руку в такую пещеру, мурена может ужалить, подобно гремучей змее, запустив длинные острые иглообразные зубы в тело.

Чтобы не изуродовать руку, пловцу следует схватить мурену другой рукой, вытащить из логова на поверхность и только тогда раздвинуть ее пасть и освободиться.

Мы учили детей остерегаться жалящих скатов; показали им, как те наполовину зарываются в песок. Мы предупреждали их, что скаты имеют ядовитый клинок под хвостом. Для полной наглядности пришлось заколоть копьем не успевшего скрыться от нас маленького ската. По размерам он был не больше блина, весь в ярких яблоках.

— Как ты думаешь, почему он нас не боится? — спросил Барни, вытаскивая ската и кладя его в лодку. Тут он наступил ногой на спинку рыбы и наклонился, чтобы вытащить копье. Трах! И скат, и копье полетели в море. Барни шлепнулся на спину на дно лодки. Дети визжали от смеха. Скат оказался электрическим, и копье пробило его батарею — группу веретенообразных клеток, которые дают такой разряд, как магнето на автомобильную свечу. Рука Барни онемела, а в груди покалывало.

На отмелях позади форта в лучах солнца нежились вест-индские акулы — ленивые плоские животные коричневого цвета. Шкура у вест-индских акул темнее, чем у других акул, а плавники хвоста выдаются выше, как стабилизаторы реактивных самолетов. У скошенной назад нижней челюсти этой акулы растут два курчавых усика. Вест-индские акулы совершенно не опасны — у них нет зубов. Питаются они омарами и крабами, которых давят твердым, как кость, языком. Иногда дети незаметно подползали к спящей вест-индской акуле и пытались на ней прокатиться. Им удавалось продержаться несколько секунд, уцепившись за ее шкуру, шершавую, как наждачная бумага; затем акула стряхивала их с себя.

Вест-индские акулы были нашими товарищами по играм. Но мы зорко следили за появлением гладких серых акул открытого моря, хотя и не очень боялись их. Случаев нападения акул на водолазов вообще зарегистрировано не было. Они нападали только на купающихся в бурной мутной воде или бредущих по воде людей со связкой рыбы в руках, иногда на раненых. Акулы, с которыми нам приходилось встречаться, — были или пугливыми или равнодушными.

Однажды в Калифорнии мы обучали выздоравливающих ветеранов боев в Тихом океане искусству нырять. Они с увлечением охотились за калифорнийскими устрицами. Вдруг кто-то закричал: «Акулы!» Океан буквально кишел шестифутовыми полосатыми, как тигры, акулами, носившимися под водой. И морские пехотинцы, разгромившие японцев на острове Гуадалканал, молниеносно выскакивали из моря в лодки, как будто бы сам дьявол гнался за ними.

Барни и мне случалось не один раз видеть группы акул. Купаясь в одном районе, мы в течение часа встречали их по десятку за раз. Акулы резвились в водорослях, возможно нерестились; они были полностью заняты своими делами и совсем не обращали внимания на нас.

В лагуне островов Тортуга, защищенной кольцом рифов, «настоящие» акулы появлялись редко. Мы объяснили детям, что акулы, как собаки, чаще всего нападают на убегающего от них человека. Иногда акулу можно испугать криком или же пусканием пузырей под водой. Анна запомнила этот урок настолько хорошо, что однажды, к нашему ужасу, совершенно безоружная поплыла навстречу двенадцатифутовой серо-стального цвета акуле, пуская пузыри. Или акула была занята чем-то другим, или же теория наша оказалась правильной, но как бы то ни было, акула повернулась и ушла в море.

Мы играли и занимались охотой с копьем, добывая продукты для нашего стола. Мы настолько привыкли к тем физиономиям, которые были нарисованы ниже спины у наших детей, что могли по ним узнавать каждого ребенка не только спереди, но и сзади, когда он или она преследовали рыбу с копьем. Все они охотились по-разному, в полной мере проявляя свой характер. Анна, обладавшая безграничным терпением, загоняла рыбу в пещеры и била ее копьем, когда та прижималась к скале, Джоун хитро выслеживала свои жертвы, незаметно спускаясь в тень морского веера, и наносила быстрый внезапный удар. Сюзи, наша младшая дочка, охотилась неистово, брызгаясь и пуская пузыри. Она распугивала при этом рыбу на много миль вокруг. Но даже и ей удавалось кое-что добыть. Все мы получали огромное удовольствие.

Возвращаясь вечером в форт, мы любили нырять под ржавеющие фермы угольных причалов. Там в осененных густой тенью водах дрейфовали мириады серебряных рыбешек. Они плавали вокруг свай, тщательно выписывая геометрические фигуры и восьмерки. Какая коллоидальная сила держала каждую живую частичку на равном расстоянии от другой? По какому циркулю они выписывали круги, по точности не уступающие кругам Сатурна? Каким образом каждая рыбка могла удерживать определенное место в водном пространстве? По какому сигналу десятки тысяч отдельных рыбок одновременно бросали серебряный отблеск, когда на них падал луч солнца? И по какой причине эти беззащитные маленькие рыбки не проявляли никаких признаков тревоги при появлении огромных серых морских щук? Неужели геометрическая точность их строя была волшебным средством защиты от хищников? Вполне возможно, что и так. Если, например, пять рыбешек поместить в аквариум с дельфином, то они образуют кольцо и будут плавать по кругу точно в хвост друг другу. Дельфин, хищник, никогда не решится нарушить это волшебное кольцо. Но если этих рыбок пускать в аквариум по одной, то дельфин немедленно пожирает их.