Жюль Верн - Михаил Строгов Страница 39

Странники и монахи во главе с сельским священником столпились небольшой кучкой вперед парома, и их тихая, покорная молитва громко разносилась в ночной тишине. До сих пор все шло благополучно. Надя продолжала спать. Михаил, сидя около нее, бодрствовал. Он спал только урывками, да и во сне голова его не переставала работать. Всю ночь дул сильный ветер против течения. Паром двигался медленно, и на утро следующего дня оказалось, что до устья Ангары оставалось еще целых сорок верст. Было ясно, что ранее трех или четырех часов пополудни им ни за что не достигнуть реки. Никто, однако, не сожалел об этом, напротив, все понимали, что ночью спускаться по реке к Иркутску будет гораздо удобнее, а главное, безопаснее. Единственно, чего опасался старик матрос, так это образования льдин на воде. Он даже не раз высказывал вслух свои опасения. Ночь была страшно холодная. Ветром гнало на восток большие льдины, но эти льдины были не опасны, так как их всех проносило мимо Ангары. Зато лед, шедший с востока, мог быть пригнан течением в реку, и вот этот лед мог не только затруднить ход парома, но даже загородить ему совсем дорогу в Иркутск. Об этом приходилось теперь серьезно подумать. Михаилу Строгову в высшей степени хотелось узнать, в каком положении находилось озеро и много ли образовалось на его поверхности льда. Когда Надя проснулась, он стал ежеминутно обращаться к ней с расспросами, и она рассказывала ему подробно обо всем, что делалось на воде. В то время как шел лед, на озере совершались весьма любопытные явления. То были горячие источники, брызжущие великолепными фонтанами из артезианских колодцев, которыми природа наделила даже самое дно Байкала. Кипящая вода высоким столбом била прямо из озера, мириады брызг, сверкающих на солнце, рассыпались целым радужным снопом, почти моментально замерзая в воздухе. Такое оригинальное явление, разумеется, привело бы в восторг всякого туриста, разъезжающего для своего удовольствия тихо и спокойно по этому сибирскому морю.

В четыре часа пополудни между высоких гранитных береговых утесов показалось наконец устье Ангары. Направо виднелась маленькая пристань Лиственничная, церковь и несколько домиков, рассыпанных по крутому откосу горы. Но — важное обстоятельство — первые льдины, пришедшие с востока, уже вошли в берега Ангары и плыли теперь по направлению к Иркутску. К счастью, их было еще немного и холод был не настолько велик, чтобы они могли увеличиться в объеме. Паром подплыл к пристани и остановился у нее. Старик матрос сказал, что остановка необходима для некоторых, не терпящих отлагательства, поправок плота. Расшатавшиеся бревна угрожали разъехаться, и их необходимо было скрепить заново. В хорошее время года пристань Лиственничная служит местом остановок для всех, кто едет через Байкал и Кяхту и обратно. Таким образом, пароходы и маленькие каботажные суда очень часто посещают ее. Но в данный момент пристань была совсем пуста. Жители маленького города, не желая быть разоренными татарами, отослали все суда и барки, зимовавшие обыкновенно в их пристани, в Иркутск, а затем и сами, забрав свое имущество, поспешили туда же. Вот почему старик матрос никак не ожидал принять к себе здесь новых пассажиров, а между тем, едва паром причалил к берегу, как двое мужчин, выбежав из одного дома, со всех ног бросились к пристани. Надя сидела сзади всех и рассеянным взглядом смотрела вдаль. Заметив бегущих людей, она вдруг внимательно пригляделась к ним, вскрикнула и схватила за руку сидевшего рядом с ней Михаила. Михаил поднял голову.

— Что с тобой, Надя? — спросил он.

— Те двое, что ехали тогда с нами вместе.

— Этот француз и англичанин, с которыми мы встретились на Урале?

— Да.

Михаил испугался. Его тайна могла быть нарушена.

Действительно, для них он был уже не Николаем Корпановым, а Михаилом Строговым, настоящим царским курьером. С тех пор как они расстались в Ишиме, журналисты встречались с ним уже два раза. Первый — в Забедьеро, когда он хлестнул кнутом по лицу Ивана Огарева, второй — в Томске, когда его судил Феофар-Хан.

— Надя, — обратился Михаил к молодой девушке, — как только иностранцы сойдут на плот, попроси их прийти ко мне.

Это были действительно Гарри Блэнт и Альсид Жоливе.

Не простая случайность, а серьезные обстоятельства заставили их явиться сюда.

Читатель помнит, что они присутствовали при въезде татарских войск в Томск и во время празднества находились в толпе любопытных, но, не дождавшись конца жестокой казни Михаила Строгова, уехали. Они не сомневались, что он будет убит, и никак не ожидали, что эмир приказал его только ослепить. Раздобыв себе лошадей, они в тот же вечер выехали из Томска с твердым намерением записывать с этих пор в своих хрониках все подробно о Восточной Сибири и нравах сибиряков. Альсид Жоливе и Гарри Блэнт отправились форсированным маршем прямо в Иркутск. Они надеялись опередить Феофара-Хана, и, конечно, это удалось бы им, если бы не неожиданное появление этой третьей колонны, пришедшей с низовьев реки Енисея. Так же как и Михаил Строгов, они были отрезаны от прямой дороги, не успев даже доехать и до Динки. Им пришлось спуститься до самого озера Байкал. Когда они приехали в Лиственничную, то поселок был уже пуст. Три дня находились они в таком затруднительном положении, и вот наконец явился паром.

Беглецы сообщили им свои планы. Разумеется, были шансы на то, что, оставаясь, благодаря ночной темноте, незамеченными, они могли проникнуть в Иркутск, и иностранцы решили попробовать счастья. Альсид Жоливе немедленно вступил в переговоры со стариком матросом, предлагая ему от себя и от товарища большие деньги за перевоз.

— Здесь не платят, — с важностью отвечал старик, — здесь рискуют своей жизнью, вот и все!

Журналисты вошли на паром, и Надя видела, как они поместились впереди, рядом со странниками, монахами и священником. Блэнт был все тот же невозмутимый и хладнокровный англичанин, едва удостоивший ее своим разговором во время перехода через Урал.

Жоливе казался немного серьезнее обыкновенного. Почувствовав, что кто-то дотронулся до его руки, он быстро обернулся и узнал Надю, сестру царского курьера Михаила Строгова.

Он чуть было не вскрикнул от изумления, но молодая девушка знаком попросила его молчать.

— Подите сюда, — сказала ему Надя.

Француз молча подозвал к себе англичанина, и оба последовали за ней.

Увидев Михаила живым и, по-видимому, невредимым, они пришли в еще большее удивление.

Но когда они подошли к нему, Михаил даже не пошевелился.

Жоливе обернулся в сторону молодой девушки.