Карин Мюллер - Вкус листьев коки Страница 4

– Я – бедняк, у которого всего два костюма, но моя обязанность – излечивать слабых, больных, беспомощных. – Кувшин почти опустел. – Лимон, лист алоэ и эти таблетки!

Момент был выбран идеально. Чудо-таблетки появились как по волшебству. Торговец продолжал нахваливать их с новым усердием. В Кито пилюли продавались по две тысячи сукре – сорок центов. Он же готов был расстаться с упаковкой из восьми капсул, рецептом приготовления и книгой с перечнем болезней и чудодейственных лекарств всего за какие-то десять тысяч сукре – около двух долларов. Другими словами, потерять доллар двадцать с каждой продажи. Но никто и не думал заниматься подсчетами. Все бросились к продавцу, чтобы поскорее ухватить свои пакеты. Будучи человеком, который, по его словам, не умел высчитывать прибыль, он, однако, отсчитывал сдачу с быстротой молнии.

Более пятидесяти покупателей медленно побрели прочь, зачитывая вслух рецепты на обложке брошюры. Продавцов лимонов на рынке сегодня ждала неожиданная касса.

Я вернулась в комнату переполненная сомнениями и стала ждать стука в дверь. Мысль о приеме у доктора Хуана Доминго Харамильо была так же приятна, как перспектива пойти на свидание вслепую. Доктор был знакомым знакомого моего знакомого; его мне порекомендовали как эксперта по истории Отавало, человека, который в точности знает, что именно нас интересует. Я уже представляла, как меня три дня отсылают от одного важного человека к другому, где я выслушиваю бесконечные речи и в результате не узнаю ровным счетом ничего.

Как я ошибалась! Хуан, ворвавшийся в номер моей гостиницы, выглядел так, будто только что проехал всю Индию из одного конца в другой в вагоне третьего класса. Из драных джинсов торчал хвостик рубашки. Круглые, как у бурундука, щеки, неотразимая улыбка и недельная щетина.

– К вашим услугам, – сказал он, затем взял мою руку в обе свои и расцеловал в щеки. Я тут же прониклась к нему симпатией.

– Если вы в самом начале путешествия, – заметил он за чашкой кофе, – то вам следует получить благословение у шамана или посоветоваться с ясновидящим, который расскажет о том, что ждет вас на пути.

– Интригующе. Но где взять шамана напрокат?

Он задумался.

– Тайтайчуро – известный эквадорский ячак (хилер). Но сначала, – добавил он, внимательно подбирая слова, – не хотели бы вы пройти очищение методом куи?

«Куи» по-кечуански морская свинка.

– Как это, – подозрительно спросила я, – можно очиститься при помощи мохнатого грызуна?

– Увидите, – ответил он, и глаза его заблестели.

В медицинском центре принимал западный врач, который сидел один в оснащенном современной техникой кабинете и занимался писаниной, а также врач, работающий с морскими свинками, – его клиенты выстроились вдоль стен и лестниц до самого выхода, в стоическом молчании поджидая своей очереди.

Специалист по диагностике куи доктор Алварез был полной противоположностью Хуана – высокий и строгий, с тонким лицом и серьезным голосом, идеально подходящим для нравоучений. Он решительно усадил меня на стул, сунул руку в мешок и достал морскую свинку. Та обреченно барахталась в его руках. Совсем как я на стуле.

– Может, сначала позовем кого-нибудь еще? – выпалила я.

Хуан рассмеялся. Доктор Алварез послушно пригласил следующего из очереди. Я уступила свой стул старой индианке, которая села, опустив голову, словно уставилась на собственный могильный камень. Врач принялся колотить ее по спине свинкой, затем перешел на руки, ноги и голову. Крошечный зверек отскакивал от старухи с хлюпающими шлепками и несчастно повизгивал, словно велосипед, который давно пора смазать. Через несколько минут врач резко прекратил экзекуцию и поднес свинку к ведру с водой. Откуда ни возьмись появилось лезвие, и бедолагу разрезали от подбородка до хвоста, а кожу сняли, точно перчатку. Врач осмотрел мускулатуру, раздвинул полость живота и ощупал внутренние органы.

– У вас болезнь легких, – печально сообщил он женщине. – По утрам кашель с мокротой. Немота в конечностях, особенно коленях, вызвана артритом. Бывает, что по утрам вам больно ходить. – Пациентке было шестьдесят девять. – Порой побаливает сердце.

Помимо всего прочего, старуха страдала головными болями, особенно при изменениях погоды; у нее было воспаление мочевого пузыря и в связи с этим – учащенное мочеиспускание. После каждого замечания она кивала, а доктор улыбался, довольный тем, что в моем присутствии пациентка ему не противоречит.

Бросив тушку в ведро, он порекомендовал лечение – смесь из меда и лимонного сока и терапевтический массаж. После чего, к моему изумлению, старуха встала, разоблачилась до трусов и взобралась на массажный стол.

Врач принялся разминать и толочь ее кости и заворачивать кренделями ноги и руки и одновременно рассказывать.

– Умение определять болезни по морским свинкам передается по наследству. Оба моих дяди и дед были наделены этим даром. Я обучался в больнице, глядя, как они вскрывают человеческие тела, чтобы проверить правильность диаграмм.

На стене висел аптечный постер с изображением строения человеческого тела.

– Я скептик. Но тогда я понял, что между человеком и морской свинкой много общего. Есть и другие методы лечения, – добавил он. – Табак, алкоголь и целебные травы. – Он указал на пыльную горстку сухих трав в углу.

– А вы направляете пациентов к западным врачам?

– Иногда, когда они страдают от заболеваний, которые мы вылечить не можем. Тогда я советую им. – Он замолчал. – Но обычно они не слушают.

– Почему именно морские свинки?

Он потыкал трупик в ведре.

– Куи, – ответил он, – обретают способность к размножению через пятнадцать минут после рождения потомства. По быстроте размножения в мире им нет равных.

Я посмотрела на освежеванную тушку, плавающую в кровавой воде. Почему-то от его слов мне не стало легче. И все же это какой прогресс по сравнению со старинным обычаем инков забивать лам – до десяти тысяч за раз, – чтобы умилостивить богов и предсказать будущее по их дымящимся внутренностям. В те времена выбирать было особенно не из чего – или свинки, или ламы, испокон веку водившиеся в тех краях: похожие на оленей представители семейства мозоленогих (верблюдовых). Почти весь домашний скот, что ныне бродит по склонам Анд, – куры, овцы, лошади, ослы, свиньи, собаки, кошки, кролики, коровы и мулы – был завезен испанскими конкистадорами.

Старуха послушно проглотила смесь лимонного сока и меда, оделась и вышла из комнаты.

Настала моя очередь.

Свинка, маленькая и бурая, с ритмичными шлепками ударялась о мою спину, руки и ноги. Она пописала мне на колени, жалко повизгивая при каждом ударе. Врач раз десять хлопнул меня ею по голове, так, что у нас обеих началась мигрень. Я тоже начала повизгивать.