Георгий Карпов - Генри Стенли Страница 4

С каждым днем природа Африки раскрывала перед путешественником все более величественные и прекрасные стороны. Но путешествие омрачали начавшиеся болезни; слег в сильной лихорадке переводчик, затем повар, портной и другие; погибли и обе лошади Стенли. Физические и нравственные силы людей истощались. Началось дезертирство и воровство. Все чаще приходилось останавливаться на отдых.

Между тем дорога ухудшилась. Травянистые саванны кончились, и теперь путь лежал через кустарниковые заросли, насыщенные ядовитым резким запахом гниющих растений. По обе стороны узкой тропы стеной возвышались колючие растения, поминутно задевавшие за вьюки.

В непосильной борьбе с препятствиями люди и животные выбивались из сил.

Временами путешественники встречали толпы закованных африканцев, которых гнали на восток для продажи в рабство. Цепи были так тяжелы, что на них можно было бы вести слонов.

Наступил период дождей. Маленькие ручьи превратились в бурные реки, а равнины — в непроходимые болота.

Однако Стенли, как только прекращался дождь, продолжал двигаться к цели, переправляясь подчас по шатким мостам через топи и сильно разлившиеся реки. Размокшая от дождей почва прилипала к ногам людей и животных, затрудняя ходьбу и вконец изматывая их силы.

Холмистая равнина сменилась горами. Здесь Стенли повстречался с большим караваном носильщиков, нагруженных слоновой костью. Во главе каравана был знакомый Стенли араб, он сообщил ему первые сведения о Ливингстоне. Араб встретил старого путешественника на берегу озера Танганьика, в Уджиджи, и около двух недель прожил в соседней с ним хижине.

Дожди не прекращались, и путешественники шли под вечно плачущим небом по бесконечным, затопленным водой пространствам. Ослы, погружаясь в ил, словно пускали в него корни; только плетка заставляла их двигаться дальше. Едва удавалось каравану пересечь равнину, как дорогу неожиданно преграждал наполненный водой овраг.

Приходилось развьючивать ослов, перетаскивать их через поток и на другом берегу снова нагружать. Такие препятствия встречались на каждом шагу. Иногда шли по глубокой воде в течение нескольких часов. Можно смело утверждать, что караван двигался по непроходимой в это время года саванне.

Наконец, через 39 дней дожди прекратились. Дорого обошлась экспедиции эта борьба с болотами и дождем!

В караванах было много больных, продукты и снаряжение промокли и гнили, силы людей и животных были на грани полного истощения, много ослов погибло. Сам Стенли сначала болел лихорадкой, а затем дизентерией, которая чуть не свела его в могилу. Он горько сожалел, что предпринял путешествие незадолго до начала дождливого периода.

Экспедиция подошла к большому селению, окруженному толстым глиняным валом, из-за которого виднелись конусообразные кровли домов, построенных из бамбука и стволов пальм. По каменистому руслу журчала река; она невольно манила к себе усталого путника прозрачной, как хрусталь, водой.

Дальнейший путь снова пролегал через горы. Начались изнурительные подъемы на вершины и спуски в сумрачные глубины низко лежащих долин, поросших камышом, тростником и терновником. На крутых склонах гор лепился жесткий тамариск, мимозы и акации.

Трудности пути подорвали здоровье и сломили волю двух белых помощников Стенли. Они плохо исполняли его приказания и в конце концов стали обузой для экспедиции. Однажды на биваке, когда Стенли уже лежал в постели, он услышал выстрел. Пуля пробила его палатку и пролетела всего лишь в нескольких дюймах над ним.

Выскочив из палатки и узнав от сидевших у костров носильщиков, что выстрел был сделан из палатки его белого спутника, он пошел к нему. Стрелявший притворился спящим. Выдало преступника еще не остывшее ружье.

Несмотря на явные доказательства преднамеренности выстрела, Стенли сделал вид, что поверил преступнику, который утверждал, будто бы выстрелил под впечатлением приснившегося ему сна. Трудно было себе представить, на что надеялся покушавшийся в случае удачи!..

Горы кончились; теперь перед путешественниками лежала безводная пустыня. Эту узкую, вклинившуюся в саванны полосу предстояло преодолеть за несколько переходов. В пути со Стенли опять произошел сильнейший приступ лихорадки. Останавливаться в пустыне было невозможно, поэтому больного несли в гамаке четверо солдат. Такие припадки болезни повторялись еще не раз, подрывая и истощая силы.

Экспедиция проходила через деревни, население которых никогда не видело белого человека. Поэтому путешественников сопровождали толпы мужчин, женщин и детей; криками и смехом они выказывали свой восторг при виде столь необыкновенного для них зрелища. В одной из деревень старик-араб почтенной наружности с белоснежной бородой подарил Стенли козу и козлиную шкуру, наполненную прекрасным белым рисом.

В караване появилась оспа — самая страшная африканская болезнь. Время от времени падали изнемогающие больные; их безжалостно оставляли на дороге на верную смерть; однако движение каравана, подобно кораблю во время урагана, не прекращалось.

Под звуки рогов и труб экспедиция торжественно вступала в Унианиембэ, или Табору,— главное арабское поселение в Центральной Африке. В городе в то время уже было более тысячи хижин с населением свыше 5000 человек. Путешественников приветствовали вышедшие им навстречу представители города и толпы любопытных. Стенли в честь торжественной встречи распорядился дать несколько залпов из ружей. В городе собрались все отряды экспедиции.

Путешественникам отвели большой дом, в котором было несколько комнат, кухня и кладовая. Стенли наслаждался комфортом, на который он никак не мог рассчитывать в столь отдаленном районе Центральной Африки.

Внешний вид и одежда арабов красноречиво свидетельствовали о их богатстве. Город расположен в плодородной долине. Повсюду виднелись возделанные поля риса и пшеницы, а по склонам гор паслись большие стада крупного рогатого скота и коз. Дома окружали лимонные и апельсиновые сады. Комнаты богатых арабов были роскошно меблированы, украшены картинами, посудой и утопали в персидских коврах. Арабы вели торговлю с Занзибаром, откуда привозили недостающие продукты, одежду и предметы восточной роскоши.

Стенли прибыл в Табору как раз когда начиналась очередная междоусобная война. Из-за военных действий кратчайший путь на запад был закрыт. Напрасно потеряв более трех месяцев, Стенли решил двигаться вперед свободной от неприятеля, более дикой и пустынной южной дорогой.

С высокого горного хребта открывался вид на нескончаемый низкорослый лес, уходящий широкими зелеными волнами вдаль, к подернутому дымкой горизонту. Вблизи же один над другим возвышались отдельные шапки зеленых холмов; они четко вырисовывались на фоне безоблачного неба, постепенно исчезая в туманной красновато-синей дали... Изредка встречались небольшие, затерянные в лесу деревеньки; жители их оказывали путешественникам дружелюбный прием. Однажды Стенли разбил лагерь у старой, полусгнившей хижины под тенью гигантской смоковницы. Это было самое великолепное дерево из всех деревьев этого рода, встречавшихся Стенли в Африке. В тени раскидистой кроны смоковницы свободно мог разместиться целый полк солдат. По мере приближения к открытой равнине лес стал редеть и дорога улучшилась. Перед путниками снова лежала кустарниковая саванна. Здесь и там над кустами возвышались длинные шеи жирафов. Степь дышала зноем. Вновь вступали в страну, изобилующую всевозможной дичью.