Антон Кротов - 200 дней на юг (2001) Страница 40

Все вместе (Степанов, Мамонов, Кубатьян, Лекай, Лапшин, Сенов и я) мы отправились в посольство Танзании, где заказали визы сей страны, а потом — повидать Кактуса в госпитале.

Кактус лежал под капельницей, но был уже весел и мечтал о возвращении домой. В нём нашли несколько болезней одновременно. Лежать ему было не очень скучно — в той же палате лежал больной эфиоп, который знал русский язык.

Интересно, что все врачи в госпитале были русскими. Официально он назывался Русский Госпиталь Красного Креста им. Деджамена Балча (какого-то эфиопского генерала). Хоть он был и Красный крест, но с большинства людей здесь брали деньги за лечение, и только российских автостопщиков смогли подлечить бесплатно. Директор, Валерий Хачатурович Акопян, отнёсся к нам хорошо, но поселить нас на территории больницы не мог, боясь, что мы подцепим здесь какие-нибудь эфиопские болезни. А вот простые русские тётушки-врачи весьма полюбили нас.

Нам предложили постирать бельё в их стирально-прожарочном цехе, а одна докторша, Любовь Юсуповна, вплотную занялась проблемой нашей вписки. Мы подарили врачам несколько автостопных книжек и пообещали прислать ещё, как вернёмся домой.

А пока — в город! Наши друзья за две недели пребывания в Аддис-Абебе выяснили расположение всех основных посольств и госпиталя и научились ездить по городу автостопом, экономя 25 эфиопских копеек, которые нужно было бы платить в больших, забитых людьми жёлто-красных автобусах. Мы побродили по городу, поели вкусностей в кафе (чай здесь делали эфиопским методом: пш-ш-ш-ш-ш! напуская пар в стакан), а на ночь распределились так:

Кактус ночевал в госпитале; Кирилл и Андрей ночевали, по традиции, в посольстве России (а вот прочих автостопщиков туда поселить не удалось, хотя в посольстве жили сотни людей и территория была огромная); Грил проник на ночь в Эфиопский Университет, прикрываясь удостоверением «Teacher» (учитель) — это международное учительское удостоверение ему удалось сделать в… Хартуме; Сергей Лекай и Гриша Кубатьян ночевали в католической миссии; Олег Сенов и я тоже хотели пожить в миссии, но пастор оной сказал, что вписывать столь много народу у него нет места, и заплатил за наш ночлег в каком-то эфиопском отеле, где номер на двоих имел размер 2x2 метра и вонял бензином — наверное, этим бензином там травили клопов. В гостинице были перебои с водой и электричеством, зато тётушки-эфиопочки, работающие там, угостили нас блином-инжерой.

5 октября, четверг. Подписываем завещание. Заболевание Кубатьяна и Лекая

Утром мы вдвоём покинули гостиницу, куда нас вписали церковники, и направились сперва на почтамт, а потом во французскую католическую церковь, которая была совмещена с школой для цивильных детей богатых родителей. В этой церкви нас приютить не захотели, зато удалось оставить там на хранение рюкзаки. Затем пошли на почтамт, где я получил письмо от моих родителей и отправил свои послания. В 10 утра мы уже были в госпитале и созерцали Кактуса, которого там поставили на ноги и собирались выписывать к полудню. Кактус был озабочен улётом домой и думал, у кого бы одолжить 500 долларов. Почему-то опробовать свой метод ("$900 из ничего"), о применимости коего мы спорили в Бахр-Даре, Кактус не восхотел. Вероятно, потому, что он и сам не очень-то верил в успех проповедуемого им способа.

После Кактуса мы отправились в посольство Танзании. Благодаря хорошей приёмщице анкет, а также начальнице консульского отдела миссис Элизабет, мы получили все свои паспорта с визами Танзании бесплатно. "Так как вы автостопщики, — сказали нам, — мы идём вам навстречу и выдадим визы бесплатно!" Всегда бы так!

Приёмщица анкет интересовалась уже посещёнными нами странами и спрашивала, удобно ли там ездить женщине в одиночку. Особенно в странах, где господствует ислам. Сама она была мусульманкой, но в Танзании правительство светское. Мы отвечали, что можно, но лучше взять с собой напарника мужского пола.

Получив танзанийские визы, мы поехали в посольство РФ, разбившись на пары. Я ехал в паре с Кириллом, который тусовался здесь более двух недель и город знал хорошо. В посольстве России наш консул, Владимир Вячеславович, назначил нам встречу, чтобы, собравшись, мы подписали бумагу, составленную в посольстве специально для нас. Бумага называлась «Заявление», хотя мне хотелось назвать её "Завещание".

"В КОНСУЛЬСКИЙ ОТДЕЛ ПОСОЛЬСТВА РОССИИ В ЭФИОПИИ

ЗАЯВЛЕНИЕ

Мне…, проживающему:…, паспорт серия… N… выдан…, известно, что во время передвижения из Эфиопии в ЮАР существует опасность заражения малярией, гепатитом, тифом, менингитом, различными видами тропических лихорадок и другими опасными заболеваниями, что может вызвать серьёзные последствия для моего здоровья или летальный исход.

Мне также известно, что на территории стран по этому маршруту действуют антиправительственные вооружённые формирования, происходят межплеменные столкновения, широко распространён бандитизм, что чревато возможностью разбойных нападений или захвата в заложники с непредсказуемыми последствиями.

В этой связи сообщаю адресные данные и телефоны своих родителей:…. Дата, подпись".

Пока мы все, кроме Гриши Кубатьяна, читали и подписывали эту бумагу, посольский доктор готовил шприцы, чтобы сделать всем нам, кроме Гриши Кубатьяна, прививки от менингита. Сам же упомянутый Г.Кубатьян в это время сидел на скамеечке у посольства: его температурило, колбасило, трясло, исчезла речь, а физиономия приобрела нездоровый цвет.

Сделав нам прививки, доктор вышел на улицу, и, одев резиновую перчатку, прикоснулся Г.Кубатьяну.

— Один готов, малярия, — мрачно произнёс он.

— Надо вызвать «скорую» и отвезти в больницу! — распорядился другой Григорий, Лапшин. Консул и доктор усмехнулись.

— Какая «скорая», тут не Москва!

— Я видел в госпитале «скорую», — сообщил Лапшин.

— Это не «скорая», а "очень скорая", но за деньги. Кто платить будет?

Негромко ругаясь, доктор посадил в свою машину двух Григориев (здорового и умирающего) и меня, и мы поехали в госпиталь.

Здесь надо ещё раз подчеркнуть, что страхи консула перед нашими возможными болезнями оказались не беспочвенными. Только из больницы выписали Кактуса, как туда положили Кубатьяна, а вслед за ним на очереди был и Лекай — он, по причине болезненного состояния, даже не был сегодня в посольствах, ибо, пребывая в церкви, утратил самоходность. Поселив Кубатьяна в больницу, мы с Лапшиным заехали к Лекаю и нашли его в церкви, с температурой 38º. Там же, в церкви, мы собрали остававшиеся там вещи Кубатьяна в его раздырявившийся рюкзак и отправились с этим рюкзаком на ночлег в другую «гостиницу», куда нас поселила Любовь Юсуповна, заплатив 12 быр за две маленькие двухместные комнатки. Гостиница находилась в одной минуте ходьбы от госпиталя и состояла примерно из тридцати комнаток два на два метра. Почти всю площадь каждой комнатки занимала одна большая кровать; туалет и умывальник были представлены отдельно. Там мы и ночевали втроём — Лапшин, Сенов и я. Кактуса поселили в посольство РФ.