Фарли Моуэт - В стране снежных бурь Страница 44

Друзья доставили в хижину одну лапу. Её стопа оказалась в ширину добрых десять дюймов, в длину же — целый фут. Джейми осматривал лапу с особым интересом, и, когда закончил, лицо его стало очень серьёзным.

— Те странные следы, которые мы месяц назад видели у Лагеря Каменного Иглу, оставил не гризли, — сказал он наконец.

Эуэсин неохотно согласился с ним. Когда в тот вечер ребята пошли спать, они не могли отделаться от неприятных воспоминаний и тревожных мыслей о таинственных следах.

Глава 23. Побег

Ноябрь подошёл к концу. Наступила пора, когда зима полностью завладела тундрой. С полярных морей непрерывной чередой налетали ревущие ветры и жестоко властвовали над жизнью равнины. Целыми сутками было невозможно отойти от порога хижины дальше чем на несколько футов, и мирок наших друзей замкнулся в четырёх стенах их маленького жилища.

Сперва они не возражали против такого затворничества. Им было удобно и уютно; они знали: продовольствия у них достаточно, чтобы пережить трудное время. Вначале им доставляло удовольствие посидеть с четвероногими друзьями у пылавшего очага и поболтать о том о сём или заняться какой-нибудь мелкой работой, в то время как снаружи сердито завывала вьюга.

Период дневного света стал теперь совсем коротким. Рассвет наступал где-то после десяти часов утра, а в три часа пополудни белый, пронизанный ветром мир уже снова окутывала ночная тьма. Расход жира для ламп, которые мальчики сделали из трёх каменных плошек, так увеличился, что запасы горючего таяли на глазах. Пришлось ограничиться одной лампой, и её зажигали только на несколько часов. Таким образом, стало ещё больше тех долгих часов, когда не оставалось ничего иного, как сидеть при свете очага и перебрасываться словами или играть в индейские игры, которые вспоминал Эуэсин.

Джейми научился играть в «корзиночку» — плести сложные фигуры из длинной жильной петли, надетой на концы пальцев. Когда это надоело, ребята стали коротать время, играя в «удзи» — игру на угадывание, где кусочки дерева, а где камешки. Однако ни эта игра, ни другие, которые они знали раньше или придумывали теперь, не занимали их внимание сколько-нибудь продолжительное время.

Они много разговаривали, стремясь рассеять растущее ощущение заточения и подавленности. Джейми рассказывал длинные истории о своих школьных годах в Торонто, а в ответ звучали охотничьи рассказы и легенды индейцев кри.

В те короткие часы, когда горела лампа, всё было проще. Мальчики занимались шитьём меховой одежды, ремонтом лагерной утвари и изготовлением новой упряжи для собак, а также выстругивали из ивы стрелы для лука. Кроме того, надо было колоть дрова, ходить по воду, готовить еду. Джейми доставляло особое удовольствие изобретать новые способы приготовления пищи из того ограниченного набора продуктов, которым они располагали. Он тушил, например, вместе рыбу и мясо. Как-то раз приготовил подливку из сушёных ягод вероники. Он изобретал новые способы поджаривания оленины, и у него даже получилось что-то вроде оладий, когда вместо муки он взял растёртую в порошок вяленую оленину и испёк её на мозговом жире.

Как ни странно, но ни один из мальчиков не скучал без той пищи, к которой они привыкли на Юге. Первые недели им не хватало соли и сахара, но сейчас об этих продуктах забылось. Потребность в мучных изделиях ощущалась дольше, однако после месяца жизни на равнине друзья уже привыкли обходиться без них и даже мысль о больших горячих лепёшках больше не будоражила их.

Опыт показал им, что хорошо рассчитанную диету можно строить на мясе, на одном только мясе, при единственном условии — и это было самым главным: чтобы к постному мясу добавляли много жира.

Когда раз или два дурную погоду сменяло кратковременное затишье, мальчики выбирались наружу, но не решались уходить далеко от лагеря, так как небо оставалось затянутым тучами. Эти тучи таили в себе угрозу новых снежных бурь.

Во время таких вылазок Эуэсин подстрелил из лука несколько белых куропаток, а Джейми расставил десяток ловчих петель из сыромятных ремешков и поймал двух отличных полярных зайцев. Эта добыча внесла желанное разнообразие в мясную диету, одновременно оставив после себя чувство некоторого недовольства («Могло бы быть больше!»).

Так как погода ухудшилась, собакам пришлось проводить больше времени в хижине. Когда Джейми бывал в особенно подавленном настроении, он обычно взглядывал на этих двух красивых крупных животных и чувствовал, как в сердце вспыхивает надежда: он верил, что придет время — и собаки помогут им бежать из открытой всем ветрам зимней тундры.

В первые дни их приключений мальчики редко говорили о доме. Такие разговоры вызывали лишь новый прилив тоски, отбивали всякое желание трудиться, и лень делала их несчастными.

Однако дни следовали за днями, и друзья поняли: они всё больше и больше мечтают о доме.

Приближалось рождество. Эуэсин думал о весёлых приготовлениях к ежегодной рождественской поездке в другие индейские стойбища. Начнутся многомильные поездки по лесному краю. С бубенцами, весело разукрашенные яркими ленточками, собачьи упряжки помчатся от хижины к хижине. Эуэсин знал: в доме Альфонса и Мэри Миуэсинов будет не очень-то празднично — ведь воспоминание о сыне, которого они считают мёртвым, погасит всякое веселье.

Джейми часто думал о своём дяде Энгусе и тоже считал, что Энгус Макнейр уже давно записал своего племянника в пропавшие без вести.

Однажды Джейми подсчитал метки на свинцовой пластинке и тоскливо воскликнул:

— Эуэсин, до рождества осталась только одна неделя. Все, наверное, думают, что нас нет среди живых.

В тот день друзья бродили как в воду опущенные. Они уныло слонялись по хижине. А снаружи выла пурга. На мальчиков нахлынул такой приступ тоски по дому, какого никогда раньше не приходилось испытывать, и на этот раз они никак не могли подобрать к нему противоядие.

В течение нескольких следующих дней они говорили только о своих шансах на побег из объятий тундры. Собаки ощущали уныние мальчиков и сочувственно поскуливали. Жизнь в маленькой хижине в глубине Укромной Долины перестала радовать.

Потом, за пять дней до рождества, погода резко изменилась. Наступило почти полное безветрие. Взошло солнце и, повиснув низко над горизонтом, ясно светило. Потеплело. В Арктику прорвались массы тёплого воздуха с юга и принесли с собой обманчивое обещание весны, до которой на самом деле было ещё целых пять месяцев.

От этой перемены погоды друзья сразу утратили чувство здравого смысла. Их охватила безграничная радость. Когда они стояли без курток, в драных рубахах у порога хижины, ими владела одна-единственная мысль: наконец-то можно попытаться бежать отсюда!