Михаил Озеров - От Гринвича до экватора Страница 45

Еще Конфуций утверждал, что чай — прекрасное лекарство. Недавно американские ученые провели эксперимент: кроликам вместе с едой давали чай. Эти кролики оказались более здоровыми, чем их сородичи, которых держали «на сухом пайке». По мнению советских врачей, чай может предотвратить атеросклероз, помочь в лечении лейкемии и других болезней.

Нелегко описать, как любят и почитают этот напиток в Шри Ланке. Это смогут представить себе, пожалуй, лишь те, кто бывал в Узбекистане, где почти на каждом перекрестке — чайхана. В Шри Ланке с чая начинается утро, работа, деловое свидание, им сопровождается ленч и ужин, его обязательно подают на торжественных приемах, свадьбах, футбольных матчах.

— К сожалению, настоящий цейлонский чай за пределами нашей страны почти никому не удается попробовать, — замечает Раманатхам. — Его смешивают с другими сортами, часто безвкусными.

Первые кусты привез сюда из Индии англичанин Джеймс Тэйлор. Жители острова посадили их в горах: чем выше растет чай, тем он вкуснее. С тех пор минуло сто лет. Нелегким трудом ланкийцев было создано главное богатство страны. Однако до сих пор ряд плантаций находится в руках либо британских компаний, либо местных помещиков.

…Среди великолепных чайных кустов разбросаны ветхие полуразвалившиеся хижины. В них — изможденные люди. Так начинается документальный фильм «Ситуация по типу Южной Африки», снятый лондонскими кинематографистами. Три недели они ездили по острову, изучая жизнь рабочих на британских плантациях. И без прикрас рассказали об этом.

Обычно сборщица чая зарабатывает около пяти рупий в день (меньше рубля). Но она не получит даже этого, если не выполнит норму — двадцать килограммов листьев за смену. Один килограмм составляет почти пять тысяч листьев. Не трудно сосчитать, сколько побегов должна сорвать женщина за день.

Кинокамера ведет нас внутрь лачуги. Там одна комната — темная, с дырами в стенах, с протекающей крышей. В ней двенадцать человек, в том числе грудные дети.

Вывод, сделанный авторами фильма, трагичен: «На британских чайных плантациях в Шри Ланке сложилась ситуация, которая даже хуже, чем в ЮАР, где, как известно, коренное население влачит жалкое существование».

Картину показали по английскому телевидению. В те дни я был в Лондоне и подтверждаю слова газеты «Гардиан», что фильм стал «бомбой мгновенного действия». Представитель крупнейшей чайной компании «Брук Бонд» выступил с заявлением: его фирма якобы стремится улучшить условия жизни своих рабочих.

Но когда один из журналистов попросил рассказать, в каких конкретных делах воплощается это «стремление», представитель «Брук Бонда» не смог дать вразумительного ответа. Зато о доходах фирмы сообщил без промедления: пятнадцать миллионов фунтов стерлингов в год. Со страниц английских газет не сходит реклама: леди и джентльмены, расположившись вокруг стола, наслаждаются чаем. Внизу подпись: «Раньше цейлонский чай был доступен лишь немногим. Теперь, благодаря «Брук Бонду», его пьет вся Англия».

А как ланкийские чаеведы относятся к фильму «Ситуация по типу Южной Африки»? В поисках ответа я отправился в «Цейлонский чайный центр» на Пиккадилли. Эта площадь знаменита световыми рекламами. Но тогда она была погружена во мрак. Потухла гигантская малиновая надпись «Пейте кока-колу!», перестали подмигивать огоньками кинотеатры и ресторанчики. В крупнейшем спортивном магазине столицы «Лилливайтс» покупатели на ощупь пытались определить качество товаров. На площади беспрерывно визжали тормоза — многие светофоры не работали, и Пиккадилли оказалась в царстве автомобильного хаоса.

Впрочем, не только Пиккадилли. Всей Англии вечера приносили почти полную темноту. Уменьшение поставок нефти арабскими государствами и стачка британских шахтеров привели к невиданному энергетическому кризису, о котором я уже писал.

Больше часа я блуждал по Пиккадилли в поисках «Центра», пока не убедился в бессмысленности этого занятия. Утром обнаружил, что он находится на углу площади, мимо которого я проходил раз десять. Открыл дверь, и мне показалось, что я опять на «Прекрасной земле». Слышу сингальскую музыку. Две смуглые девушки стоят за прилавком, на котором выставлены коробки с хорошо знакомыми названиями чайных плантаций: Дамбулла, Пусселава, Хакгалла. На стенах — орудия труда сборщиков чая.

Хозяин в зале дегустации — Питер Радж. Узнав, что я недавно приехал из Шри Ланки, Питер преображается: теряет свою официальность и, несмотря на черный фрак и бабочку, становится тем, кто он есть на самом деле — простым парнем, который очень скучает по дому. Питер вручает мне в подарок все сорта чая, которые у него есть. Как истинный ланкиец, с радостью принимает значок с изображением Красной площади и тут же прикрепляет его к фраку.

— Вам нравится ваша работа? — спрашиваю я.

— Раньше нравилась. А теперь нет. Разве я могу как следует рекламировать наш чай, если уже в четыре часа мы вынуждены закрывать «Центр» — к этому времени начинает темнеть. Когда с освещением все было нормально, мы устраивали по вечерам такие представления! На них специально приезжали из Шотландии, Уэльса… Я слышал, что дома тоже большие перебои с электроэнергией.

Да, энергетический кризис ударил и по Шри Ланке. Экономя топливо, там уменьшили число автобусов и такси, вдвое сократили потребление бензина.

— Между прочим, начало нефтяного кризиса в вашей стране совпало по времени с забастовкой плантационных рабочих. Вы знаете о ней? — спрашиваю я.

— Знаю. И одобряю ее: сборщики чая заслуживают гораздо большего, чем им дают владельцы плантаций.

— Вы смотрели фильм «Ситуация по типу Южной Африки»?

На дорогах Шри Ланки

— Конечно. Он оставляет гнетущее впечатление. «Брук Бонд» действительно выжимает из рабочих все соки. Но изменить что-либо трудно, нам эта компания не подчиняется. Больше того: в Лондоне на первых порах я несколько раз просил помочь мне, однако владельцы «Брук Бонда» наотрез отказывались. Они смотрят на «Центр» как на злейшего врага — мы государственная организация и неуклонно вытесняем их с нашего острова.

После чайной фабрики отправляемся дальше. Все выше забираемся в горы, и все прохладнее становится. Неожиданно ветровое стекло покрывается каплями.

— Дождь пошел? — спрашиваю я.

— Нет, тут просто такая погода.

Видимо, на моем лице столь ясно написано недоумение, что попутчики, усмехаясь, объясняют: в этом районе густой туман, поэтому кажется, будто идет дождь.