Антон Кротов - 200 дней на юг (2001) Страница 46

Дом сей представлял собой хижину из ветвей высотой менее полутора метров с узким входом. Внутри окон не было, и свет проникал только через щели между прутьями. Внутри шалаша находился примитивный очаг (пара камней) и семейная кровать в виде шкуры, положенной на земляной пол. Вся внутренность жилища была покрыта сажей, так как дымохода не было, а костёр разводили здесь регулярно. В хижине жила мать пригласившего нас человека, маленькая тихая женщина с кучей бисера на шее, не говорившая по-английски. Вероятно, имелись и другие члены семьи, но сейчас они отсутствовали.

Мы предложили сделать чай и даже предложили свою воду (остатки вчерашней за 5 шиллингов) и чайный порошок; женщина развела огонь и закипятила чай в металлической кастрюле (это одна из немногих вещей, имевшихся в доме). После чая мы вышли на улицу (уж очень дымно и темно было внутри) и показали хозяевам фотографии Москвы, чем ввели их в большое удивление: они так и не поняли, что это всё тоже жилища.

Англоговорящий парень предложил нам остаться, но мы предпочли вернуться на трассу. Также он сделал попытку настрелять у нас денег, но мы не профинансировали кенийцев и оставили хозяевам на память только пару открыток. Вернулись на трассу, сильно удивляясь на то, в каких условиях могут жить люди — это было ещё хуже Эфиопии!

Из Марсабита на юг потянулись грузовики одинаковой конструкции. Почти все они везли коров, экспортируемых из Эфиопии, где их очень много. Как вы помните, с севера Эфиопии их тоже везли на юг, так что наблюдалась огромная международная миграция коров. Наверху, над коровами, на металлических трубах, которыми был скреплен кузов сверху, сидели многочисленные пассажиры. Для того, чтобы так ехать, нужно иметь железный зад. Нас тоже подобрал такой грузовичок, и мы тряслись в нём целый день, и отбили зады до синяков, не говоря уже о пыли, которая пропитала нас вдвойне от вчерашнего. Пыль поднималась от встречных грузовиков, от обгоняющих и от самого нашего грузовика, который был такой уже серый от пыли, что она отваливалась слоями там, где кто-нибудь прикоснётся.

Дорогу время от времени пересекали слоны, жирафы, страусы и другие животные, которых я впервые в жизни видел в диком состоянии. Местные жители были тоже ничего — с фенечками, длинными ушами и копьями. Это опять были масаи. А наш грузовик шёл на юг, с толпой других грузовиков, и водители их играли в догонялки, обгоняя друг друга и обдавая пассажиров обоих кузовов просто облаками пыли. Хочу фруктов и проточной воды! Хочу стираться и мыться!

Во тьме позднего вечера мы прибыли, наконец, в Исиоло. 500 километров грунтовки позади, начался асфальт!

Мы с Андреем поблагодарили водителей грузовика и пошли искать ночлег. Первым делом нам на глаза попалась мечеть, да не просто мечеть, а целый молодёжный исламский центр, где готовят молодых людей бороться за победу ислама во всём мире.

Мы уже было постирались (ибо на улице, при входе в мечеть, было много кранов с проточной водой), умылись, помыли голову и ноги, начали раскладывать спальник, и ребята-исламисты, тусовавшиеся вокруг, не испытывали к нам никакой неприязни, но когда я заговорил о ночлеге и признался, что мы не мусульмане, отношение к нам изменилось.

Вокруг нас собралась агрессивная толпа чёрных мусульманских парней, было им лет по 17-18-20, и вперёд вылез низкорослый парниша, вероятно, отличник мусульманской школы, и, указуя на нас, громко возгласил по-арабски:

— (…вероятно, какая-то цитата из Корана, из которой следовало, что ночевать неверным в мечети нельзя…)!!

Все дружно поддержали цитатчика, хотя немногие поняли смысл, ибо, как мы уже убедились, мало кто из ребят понимал даже самые простые арабские фразы и слова. Не все понимали и английский, а у нас были проблемы с суахили. Отличник молча переждал гул одобрения и продолжил обличение нас:

— (…неверный, оскверняющий мечеть, совсем плох… ему надо объявить газават и выгнать из святой мечети…)!! — гул одобрения.

Мы робко попросили позвать имама, чтобы он принял окончательное решение о вписке или отказе в таковой.

— (…во имя Аллаха милостивого, милосердного! беспокоить имама в поздний час — величайший грех! вон отсюда и при выходе не забывайте свои вещи… идите в свою христианскую церковь…)!! — гул одобрения. Толпа увеличивается.

Пришлось нам покинуть мусульманское место и направить свои стопы к католической миссии, которая находилась неподалёку. Ночной сторож открыл нам ворота и позволил поставить палатку на зелёной траве возле церкви, а наутро мы помылись и постирались из шланга с водой. Наука победит!

20 октября, пятница. Экватор

О счастье! Никто ночью и утром не потревожил нас; Андрей приготовил в уличной харчевне 2.5 литра чая в нашем котелке; обещанные кенийские бандиты и грабители не нападали на нас; дорога была асфальтовая и пыли злодейской уже не было видно, хотя внутренности мои всё ещё были пропитаны пылью. Несколько машин — и мы прибыли в город Нануки, находящийся в двух километрах от экватора. Пешком, держа в руках GPS-прибор, мы направились к сей воображаемой линии.

Пока доедем до Нануки,У нас появятся и внуки.

К счастью, этот прогноз не оправдался.

Линия экватора оказалась не такой уж воображаемой. В том месте, где трасса пересекала экватор, стояла большая надувная бутылка Кока-колы величиной с двухэтажный дом, стоял рекламный щит сигарет «Спортсмен» ("Сигареты Спортсмен. Истинный вкус Кении. Вы пересекаете экватор") и собственно плакат с изображением Африки и Экватора. Вокруг этого плаката суетились толпы богатых белых туристов в шортах, окружённые водителями, гидами и продавцами сувениров. По сторонам располагались сувенирные лавки, место было бойкое. Мы сфотографировали друг друга, этих туристов, продавцов сувениров и рекламу сигарет «Спортсмен» (Андрей Мамонов, единственный из всех участников поездки, страдал курением и тотчас стрельнул одну из сих разрекламированных по всей Кении и Танзании сигарет). GPS-прибор, который показывал нынче 0º00 00" северной (а также южной) широты и 1985 метров над уровнем моря, мы сфотографировали тоже. Экватор, кстати, проходил ближе к сигаретам «Спортсмен», а плакат «Экватор», вокруг которого толпились все туристы, находился уже в южном полушарии на южной широте 0º00 01".

Как ни странно, на экваторе было нежарко, и когда мы подцепили очередной пикап, в его кузове мы успели замёрзнуть. Слева по ходу движения, в облаках, возвышалась высочайшая в Кении гора Кения, на которую заманивали нас в Нануках и на экваторе разнообразные гиды. Я спрятал прибор GPS и фотоаппарат в рюкзак, подальше от грабителей, которые должны были встретиться нам в Найроби.